Очаровательный человек, — усмехнулась она. — Грек с турецким подданством. Юрист по образованию, но не имеющий практики, а впрочем, кто его знает. У нас все называют его «господин адвокат». В действительности же он связан с турецкой полицией, посредник, комиссионер — называй как хочешь, — всегда при деньгах, имеет личную машину новейшей модели — «ягуар», — окружен самыми красивыми в этом городе женщинами. Иногда он располагает весьма интересной информацией, которую всегда готов продать любому, кто хорошо заплатит. Владеет свободно двумя иностранными языками. Ходят слухи, что он английский резидент, хотя это маловероятно.
Росе проводила Клоса до лестницы, улыбнувшись, кивнула ему на прощание.
— До вечера, — сказала она.
Клос посмотрел на часы. Уже около семи. День был знойный, но к вечеру жара заметно спала.
Клуб госпожи Росе открывался в восемь, но он намеревался прийти позже. Разговаривая в немецком консульстве с советником Витте, Клос поинтересовался, где можно хорошо провести время вечером, спровоцировав его, чтобы он назвал кафе Росе. Предупредительно вежливый советник сразу же понял его как мужчина мужчину и вызвался сопровождать в клуб госпожи Росе.
Шпик все еще торчал под каштаном, но у Клоса уже не было необходимости скрывать, как он намеревается провести сегодняшний вечер: ночное кабаре госпожи Росе, вероятно, также находится под постоянным наблюдением турецкой полиции. Он сообщил по телефону администратору, или, вернее сказать, владельцу гостиницы — ибо, кроме него, в регистратуре Клос больше никого не встречал, — что намеревается немного вздремнуть, и попросил разбудить его в начале десятого и заказать такси.
— Если вы желаете развлечься, сэр, — сказал хозяин гостиницы, — то рекомендую вам посетить превосходное ночное кабаре недалеко от нашей гостиницы. И тогда такси вам не понадобится. Кабаре называется «Кафе Росе», но прошу вас не придавать значения названию, это не…
— Благодарю вас, — сухо прервал его Клос. — Я подумаю о вашем предложении.
Клос лег, но уснуть не мог. Его раздражал этот предупредительный и назойливый господин — владелец гостиницы «Ориент».
Витте заметил серебристо-серый лимузин Христопулиса недалеко от террасы модного кафетерия. Это был удобный случай поговорить с греком раньше, чем тот встретится с представителем министерства экономики Германии. Витте поспешил в кафетерий, но Христопулиса там не застал. Набросав несколько слов на листке бумаги, он подсунул его под стеклоочиститель «ягуара». Витте гнал от себя мысль, что молодой человек, с которым он два часа назад разговаривал в кабинете консула, приехал специально затем, чтобы скрупулезно разобраться в его злоупотреблениях, допущенных им в ущерб рейху. Осторожность никогда не помешает, решил Витте. Правда, Христопулис не из болтливых, но, если ему хорошо заплатят, он, не моргнув глазом, выдаст любой секрет. Поэтому лучше заранее принять нужные меры. Береженого бог бережет.
Консул Грандель необычайно любезно отнесся к гостю из Берлина и посоветовал Витте оказывать «всевозможную помощь доктору Клосу».
Витте, обменявшись с Клосом несколькими общими фразами, понял, что он в целом неплохо разбирается в вопросах внешней торговли, представляет трудности получения дефицитного сырья или материалов, на которые наложено эмбарго, знает толк в расчетах, кредитах, комиссионных и тому подобном.
Хотя Витте условился с Клосом прийти в кафе Росе около десяти, сам был там уже к часу его открытия. Он заметил на стоянке автомашин «ягуар» Христопулиса, — значит, грек нашел за стеклоочистителем его записку.
Толстая особа с усами стояла перед входом в ночное кабаре и приветствовала Витте как старого знакомого, помогла ему снять плащ, выразила радость снова видеть «господина посла». Она так называла всех сотрудников иностранных представительств в Стамбуле, приходящих в кабаре.
В большом зале, именуемом завсегдатаями кабаре зеркальным, сонная девица, в шароварах, с полузакрытым лицом, сервировала стол. Другая девица, тоже с закрытым лицом, полуобнаженная, плавно, как будто бы нехотя, раскачивала бедрами на небольшой эстраде в такт монотонной восточной мелодии, доносившейся из небольшой ниши, где три сидевшие рядом девушки перебирали струны неизвестных Витте инструментов.
Витте осмотрелся вокруг. За низким столиком сидели несколько упитанных мужчин с восточной внешностью и громко над чем-то смеялись, но Христопулиса среди них не было. В зале, где обычно играли в карты, его также не оказалось. Тогда Витте вспомнил, что Христопулис может быть наверху, в личных апартаментах хозяйки ночного кабаре. Он был одним из тех знакомых Витте, кто имел право подниматься на этаж выше.
Кабаре госпожи Росе, вопреки слухам, в общем-то было вполне приличным заведением. Пожалуй, никто из завсегдатаев не мог похвастаться интимными связями с какой-либо из очаровательных танцовщиц или служанок. И только немногие удостаивались чести подниматься в апартаменты хозяйки кабаре.
Витте вздрогнул. Кто-то неожиданно дотронулся до его плеча. Он резко повернулся.
— Все в заботах? — спросил его Христопулис. — Вы, господин советник, сейчас похожи на человека, которого аллах испытывает заботами, — уточнил свой вопрос грек.
Он пододвинул к себе низкий пуф и уселся около Витте, положив небольшую холеную руку ему на колено. В полумраке засверкал всеми цветами радуги большой бриллиант на его пальце.
Когда-то Витте спросил Христопулиса о стоимости этого перстня, на что тот небрежно ответил, что цена ему — два-три каменных дома в центре города.
— Аллах посылает заботы, но аллах и освобождает от них, — шутливо заметил Христопулис, беря с подноса кельнерши, склонившейся над их столиком, два хрустальных бокала, наполненных до половины коричневатой жидкостью. — Выпьем за ваше здоровье, господин советник. Еще ничего лучшего не придумано от земных забот.
— Аллах запрещает пить, — едко ответил Витте.
— Ну что вы, господин советник! — блеснув белыми зубами, засмеялся Христопулис. — Аллах смотрит на это сквозь пальцы, в особенности когда пьют за успех выгодного дела. Я всегда был уверен, что вы, господин советник, обладаете незаурядной способностью заключать весьма выгодные сделки. Или, может быть, я ошибаюсь? Вы, господин Витте, может быть, слышали старую легенду об одном человеке, который продавал верного пса? — не дождавшись ответа, продолжал Христопулис. — Это был очень преданный пес, он всегда возвращался к своему хозяину. И его можно было снова продавать. А он снова возвращался…
— Оставьте эти анекдоты, господин Христопулис! — с раздражением отозвался Витте. — Уже не раз я слышу ваши восточные сказки. Создается впечатление, что вы все кому-то подражаете.
— Все мы кому-то подражаем, — спокойно согласился Христопулис. — Вот, например, вы, господин советник, тоже…
— Христопулис, прошу вас! — взорвался Витте. — Вы что, хотите, чтобы мы поссорились?!
— С чего вы это взяли? Я совсем не хочу потерять своего лучшего клиента. Может быть, нам и сегодня удастся выгодно предать своих псов. Мы должны об этом хорошенько подумать, господин советник.
— Перестаньте валять дурака, господин Христопулис, — вздохнул Витте. — Мы должны на какое-то время воздержаться от сделок. Вы же отлично понимаете, что вам неплохо живется за моей спиной. И еще неизвестно, как пойдут у вас дела с моим преемником…
— Что, вас отзывают в Берлин? — встрепенулся Христопулис.
— Пока нет, но приехал некто из Берлина и, возможно, захочет кое-что выяснить. Этот тип не похож на человека, который понимает шутки.
— А он знает цену деньгам? — спросил Христопулис и на вопросительный взгляд Витте добавил: — Как вы думаете, смог бы он отличить сто долларов от долларового банкнота?
— Для вас, господин Христопулис, все так просто… Вы думаете, что все можно продать и купить. Я же
