Застыла грязь, деревья злы,Глаза у птиц круглы.И не летает воробей,Не засыпает змей…И над берлогою медведьДавно устал сидеть…[Гипотетический медведь,Его не рассмотреть…]КолыбельнаяСпи, милая, спи,Если сходила пипи.Ножки разброшены,Сиськи взъерошеныВ гнездышке нашей любви.Спи, милая, спи,Но не храпи, не сопи…Ночь наступила давно,В доме напротив темно,«Сахарный лев» торговать перестал,«Сахарный лев» задремал…Сиська на сиську легла,Я не убрал со стола…Наши бокалы вдвоем,Слился с Гоморрой Содом,Сиська на сиське,Я в твоей письке,Так вот всегда и живём…Спи, милая, спи…Ты ведь сходила пипи…У Вятки, или же Пермихудожнику К. ВасильевуПод белоснежными орлами,Где ветер гонит ямщиков,Ты, Русь, лежишь семью холмами,Семь на семь белых городовТвои часовенки — подружки,Твои источники чисты,Их вечно не ржавеют кружки,Нетленны над водой мосты.Ты аскетически красива,Где Вятка, а за нею — Пермь,Чуваш прищурился курсивомИ губ лоснится эпидермь.И белый клок волос по ветру —Чувашка с белыми детьмиИдёт пешком по километруУ Вятки, или же Перми…Зеленоватый храм поднялсяИ левитирует теперьПред куполами застеснялсяПотупил взор косматый зверь.Отшельник ветхою полоюОт ветра прикрывает срамПростясь с зловонную МосквоюСюда бежал он как Адам…Колдун летает с колтунамиИ угро-финские снегаЛежат в гармонии со снами,Ты мне Россия, дорога…В твоей ладони крошек хлебныхЯ горстку бедную найду,А что до злыдней непотребных,Те будут мучаться в Аду.Там, под Парижем и Варшавой,А здесь, у Вятки и ПермиСпешим, шурша ногою правой
