— Я.
— Ты что, себя уже Богом возомнила?!
— Андрей, предупреждаю: не зли меня. Станешь между ним и мной — сильно пожалеешь. Я не шучу.
— Что ж, значит, так тому и быть, — поднялся змеиный король. — Я тоже больше шутить не собираюсь.
— Ты пожалел убийцу детей? — Таркова развернулась к парню. Лед в ее глазах мог заморозить кого угодно. — Что ж, зови своих прислужников. Только вряд ли они успеют.
— Никого я звать не собираюсь. Если ты, как дикий зверь, жаждешь крови — пожалуйста. Только избавь меня от зрелища, как некогда красивая умная девушка, которую я встретил на Земле, превращается в палача. Тебе ведь абсолютно наплевать, виноват он или нет. Тогда давай, убей сначала меня. Будет мало — тогда его, затем других. Тебе ведь уже все равно, насколько я понимаю?!
— Не дразни меня! Я ведь действительно убью, и твои детские фокусы уже не помогут.
— Фокусами человека можно удивить, но не исправить. Что ж, действуй. Могу даже подсказать: мне лучше сразу в шею метить, потому что грудь змеиным знаком, как броней, прикрыта. А так проще, правда, крови больше будет. Но ведь ты как раз ее и жаждешь. Вперед!
Словно кошка перед решающим прыжком, девушка сделала навстречу Фетрову шаг, второй и вдруг с силой отбросила клинок, будто в ее руках он вмиг превратился в гадюку. Покачнувшись, Вероника медленно опустилась на пол и… Слезы хлынули ручьем, растопляя замораживавший душу лед. Синеглазка прижала к груди кулон, другой рукой прикрыв глаза. Андрей жестом приказал пленнику отвернуться, сел рядом и обнял девушку за плечи.
Минут пять она беззвучно рыдала, уткнувшись в вывихнутое плечо фокусника. Но сейчас он не мог отстраниться. Превозмогая боль, парень продолжал обнимать синеглазку. Затем очень осторожно погладил ее по непослушным волосам.
— Не надо, — почти простонала она.
— Надо, — мягко возразил Фетров, — уж поверь мне, я гораздо старше.
— Тоже мне, старик-мазохист нашелся! Шею ему режь. Кто я, по-твоему, кровожадный маньяк? Зачем ты так?
— Так у меня в этом деле своя корысть была. Неужели непонятно?
— Какая еще корысть? — Всхлипывая, спросила Таркова. — Без головы остаться?
— А ты попробуй до моей шеи дотянуться.
— Ну, дотянулась.
— А теперь второй рукой.
— И?..
Продолжить препираться она не смогла: губы Андрея встретились с ее губами сначала в робком, а потом в страстном поцелуе.
— Мм! — Через полминуты девушка вырвалась. — Это называется — «использовать служебное положение в корыстных целях».
— Пожалуй, хотя бы ради одного этого стоило идти в вожди, — произнес змеиный король.
Разговор происходил на русском языке, так что пленник, стоявший лицом к стене, ничего не понял. Кроме того, что смертельная опасность миновала.
— Если ты кому-нибудь расскажешь, что здесь произошло…
— Ты мне руку сломаешь? Которую только что вывихнула?
— Нет, придумаю что-нибудь более коварное. Например, не буду с тобой разговаривать. А что, действительно вывихнула? Где болит? — Она принялась прощупывать плечо.
— Ой!
— Сейчас будет немного больно.
— Опять? Тогда, может, не надо?
— Сам говорил — надо! — Вероника дернула за руку.
— Мать честная! Как же… — сквозь стиснутые зубы выдавил циркач, — хорошо!
— Андрей, пообещай, что никому не скажешь…
— Эта тайна умрет вместе со мной, — перебил ее Фетров.
— Хватит о смерти. Давай вернемся к пленнику. Мне кое-что нужно у него узнать. Шург, — синеглазка перешла на местный язык, — скажи, почему тебя не было среди воинов, когда на отряд Лоргуда напали?
— Потому что я не выполнил его приказ, мадам.
— Какой приказ?
— Уничтожить свидетелей и спалить дом.
— Не ври, я собственными глазами видела горящую избу.
— Да, но прежде чем ее поджечь, я проверил комнаты. Мужчина и женщина были мертвы, а маленькая девчушка лет шести пряталась под кроватью. Пока я искал среди соседей, кто бы ее приютил… В общем, эта девчушка и спасла мне тогда жизнь.
— И не только тогда, — тихо произнесла амазонка.
Она резко повернулась к Фетрову. Непрошеные слезы снова навернулись на глаза. Девушка прошептала:
— Спасибо тебе, Андрей. Ты удержал меня от того, чего я бы себе уже точно никогда не смогла простить.
Оршуг прибыл в лагерь гермага Ливаргии один. Буквально за пару часов до этого он столкнулся с отрядом из армии кронмага. Пароля магринц не знал, поэтому пришлось вступить в схватку и потратить немало сил, чтобы отбросить противника.
Сопровождавшие вельможу волшебники остались и увели за собой подошедшее подкрепление, что позволило Оршугу войти в расположение лагеря, где его тут же задержали.
Через четверть часа задержанный попал к Мугриду.
— Письмо доставлено, повелитель, — доложил прибывший.
— Холг прочитал его при тебе?
— Да, господин.
— Его реакция?
— Минут десять я ждал, что он напишет вам ответ. Гранмаг же просто стоял и сверлил взглядом потолок. Потом сказал, что я могу быть свободен. И все, — пожал плечами толстяк.
— Замечательно! — улыбнулся гермаг. Повелитель Ливаргии решил, что, оставив в живых магринца, Холг согласился пойти на сотрудничество. — Можно считать, мы выбили из рук Зулга очень мощное оружие. Теперь у него осталась надежда только на сумеречников.
— Вирлена так и не удалось уничтожить?
— Сегодня еще не было сведений из Гюрограда, но точно знаю, что большой отряд из зоревиков и полуночников утром планировал нанести удар по городу.
— Вы сумели стравить их между собой?
— Это оказалось несложно. Я вообще хочу освободить наш мир от вархунов. Думаю, в этот самый момент наши воины расправляются с остатками зоревиков. Глупо было не воспользоваться отсутствием большинства воинов. Потом черед дойдет и до полуночников.
Вклинившись на тридцать миль в глубь Жарзана, Мугрид разбил лагерь в большой деревне, из которой сразу были изгнаны все местные жители. Гермаг не желал подвергать свое войско излишнему риску. Среди крестьян могли затесаться шпионы Зулга или наемные убийцы.
— Кстати, синеглазку видели в Гюрограде, и она знакома с Вирленом. Ты об этом что-нибудь знал?
— Первый раз слышу.
— Девушку поселили в доме вождя. Я очень надеюсь, что во время потасовки между вархунами ее под шумок удастся похитить.
До введения в Гюрограде чрезвычайного положения Мугрид сумел усилить троицу, оставленную
