только позавидовать…

И с ещё большим рвением продолжить повышение уровня своей боевой выучки…

Стало быть… Есть же на кого равняться!

Военная катастрофа надвигалась на нас медленно и неотвратимо… Какие меры мы не предпринимали, но этого было явно недостаточно… И отчаянные усилия казались нам очень слабыми и практически неэффективными… Однако мы старались не терять бодрости духа и уже на последнем дыхании шли напролом…

Ибо в случае победившего катаклизма ни командира самой доблестной роты, ни командира наилучшей разведгруппы попросту не отпустят на «случку»! И мы останемся в расположении родного подразделения… Вместо того, чтобы со спокойной уставшей душой отправиться 25 декабря в город Ростов на-Дону, встретить там Новый 1996-ой Год в кругу родных и близких людей… И вернуться обратно только 5-го января…

Случка… Это простое до неприличия слово сейчас было весьма желанным не только для четвероногих друзей человека, а также их корыстолюбивых хозяев… Оно приятно щекотало ослабшие нервишки и нашим военнослужащим, подстёгивая их добровольное стремление к служебному самопожертвованию и даже ратному подвигу… Ведь целых десять дней гражданского и даже семейного счастья способны исцелить любую военную душу, которая вдоволь успела настрадаться в чеченском кошмаре… И даже по своему окончанию эта декада могла вселить в тело военного человека не только новый заряд общеполезной энергии, а также основательную порцию неунывающего оптимизма во всё его командирское естество…

Но заветное право на это десятидневное блаженство выдавалось не всем и далеко не сразу… Во- первых: военнослужащий должен был провести в Чечне целых сорок пять суток… И не просто провалять здесь Ваньку Жукова, которому затем до зарезу приспичило возвратиться в родную деревню к постаревшему дедушке Василию Макарычу… Это уже во-вторых получается… В течении этих сорока пяти суток военнослужащий-кандидат должен выполнять свой воинский долг без нареканий со стороны вышестоящего командования, не говоря уж о наказаниях… Заслуженных или не очень! В случае неблагоприятного местоположения его зодиакального знака по отношению к другим небесным телам, а также к земным «светилам» в должности командира части… То такого неудачника непременно вычеркивали из долгожданного Приказа… В следствии чего, ему оставалось только одно — с ещё большим рвением исполнять свой служебный долг в течении последующих сорока пяти суток… И по окончанию второго круговорота событий робко сдержать дыхание и осторожно постучаться в ту же самую дверь…

Ну, а пока этот миг не настал… Как положительный, так и опять со знаком «Х»!.. Потенциальному кандидату оставалось лишь негромко и почти небрежно цедить сквозь сжатые зубы во время потаённых пьянок…

— Подумаешь!.. Случка!.. Что я?.. Кобель истосковавшийся?.. Пусть сами случаются со своими…

Именно в этом самом месте полёт недовольной фантазии прерывался резко и безоговорочно… Чтобы не искушать капризную Госпожу Удачу во второй раз… Так сказать, чтоб не сглазить… Ведь Госпожа Удача тоже «ОНА»! А женский коварно-мстительный характер так непредсказуем… Но и этих недосказанных слов вполне хватало уже другой особе — Психее, чтобы излиться чудодейственным бальзамом на израненную душевную сущность нашего брата военного… И армейский сарказм вместе с здоровой самоиронией помогали иногда продержаться второй срок…

Но мы совершенно не хотели такого неудачного поворота военной действительности, а изо всех сил стремились к тому, чтобы это издевательски-пренебрежительное слово «случка» постепенно, то есть по мере приближения к городу Ростову, уверенно трансформировалось в приятную формулировку — «краткосрочный отпуск в десять суток». Но лично у меня имелось одно небольшое затруднение — в настоящий приезд на войну я пробыл в Чечне всего тридцать восемь дней… Вернее именно столько выходило с 17 ноября и до 24 декабря включительно. И мне не хватало всего-то семи дней, чтобы дотянуться хотя бы до обязательного минимума…

— А ты скажи им, что я в следующий заход буду ждать на неделю дольше! — уговаривал я майора Пуданова, перед его походом к командиру батальона. — И то, что я тут вкалывал и днём, и ночью! Как Папа Карло… Один командир группы на всю роту!

— Я-то это скажу обязательно… — отвечал мне многоопытный ротный. — Только вот что они решат?.. И вообще!.. Тут же нету твёрдой установки — оттарабанил в Чечне сорок пять суток и сразу же без разговоров домой едешь! Здесь мужики и по два месяца ждут… И по три… Как начальство скажет, так оно и будет… Некоторые вообще… Махнули на это дело рукой и дожидаются календарного отпуска…

После такого известия наступила тишина… Но ненадолго!

— Это штабные добровольцы… И тыловые крысы… — недовольно проворчал я. — Они тут в своих каморках и КУНГах безвылазно могут хоть два года просидеть! Лишь бы побольше денег поднакопить… А боевым офицерам трудновато… С войны — в Ханкалу, потом обратно на боевой выход… И так по кругу… Нам надо отдыхать…

— Кто спорит? — вздохнул Иваныч и поднялся. — Ну… Я пошёл…

— Ни пуха тебе, ни пера! — искренне пожелал я ему вдогонку. — Не забудь!

— К чёрту! — ответил ротный уже в дверях. — Да не забуду… Семь дней потом…

Командир батальона внимательно выслушал речь майора Пуданова и даже прочитал наши рапорта… Затем ответил благосклонно, но не железобетонно-окончательно и не совсем утвердительно… Оставив себе пространство для любого манёвра! То есть решение его было почти положительным, но однозначно- хороший результат маячил пока-что лишь на горизонте… Майор Перебежкин совсем недавно прошёлся по всему нашему батальону в качестве полноправного хозяина… И расположение первой роты оставило у него неплохие впечатления… Он даже постоял несколько минут у кровати Олега Кириченко, читая на оборотной стороне его фотографии краткую биографию погибшего командира группы… Ведь лично они не встречались…

По возвращению в роту Пуданов сообщил о том, что напротив его фамилии поставлен небольшой знак вопроса… А рядом с моей — тот же сомневающийся символ, но в два раза массивнее…

— Но в принципе-то всё нормально! — обнадёживал меня Иваныч. — Он подумает немного… Проверка недавно была, он сам заходил в палатки… Так что, может быть и получится…

Однако мою душу терзали тайные сомнения, которыми я всё-таки решил поделиться:

— Что-то слишком быстро и хорошо получилось! Вот увидишь! Останется два-три дня… Если не комбат, то кто-то из замов нагрянет с комплексной проверкой… Не дай-то Бог, если Каменнюка… И тогда наступит амбец… Накроется наш отпуск медным тазом…

— Всё может быть! — не мудрствуя лукаво, произнёс командир. — Если захотят, то уже ничем не поможешь себе… Докопаться и до столба фонарного можно… И они будут всегда и во всём стопроцентно правы…

Мои сомнения оправдались… Но не совсем уж в трагичной форме…

Ведь любой командир воинской части, как и все наши цари да президенты, является самым добрым и отзывчивым человеком на свете! А потому свой целенаправленный гнев он проявляет крайне редко…