и удержания завоёванных плацдармов тире площадей…

Кто-то предпочитал использовать современные утюги с функцией паровой обработки.[21] Наши старослужащие тоже было прикупили такой чудо-утюг… Но увы… То ли дембеля денег пожалели на фирменный товар, то ли коварные чеченские торговцы подсунули им на рынке китайскую подделку… То ли ежедневные нагрузки оказались непосильными для импортного агрегата… Словом, через три дня этот супернавороченный утюжок крякнулся и вообще перестал работать… Даже не думая нагреваться… И солдатские мучения возобновились…

Лично у меня уже имелся богатый опыт общения с этими «шестилапыми вампирами»… Я понимал, что от них никуда нам не деться, поскольку бельевые вши являются неотъемлемой частью любой войны… Это в детских домах и интернатах данное явление то ли из стыда, то ли в целях маскировки именуют малопонятным учёным термином «педикулёз»… А в зоне ведения боевых действий бельевых вшей называли с предельной откровенностью… «Мандавошками»… Коротко, красочно и вполне понятно… [22]

В Афганистане бытовало стойкое убеждение — что бельевая вошь может появиться у любого человека по трём причинам. Во-первых: это от глубочайшей депрессии, гнетущей тоски и непроходящей скуки по родному дому. Во-вторых: если человек не моется и не стирает своё бельё, то на четырнадцатый день такой антисанитарии обязательно жди появления этих тварей! Ну, и в третьих: если солдат умудрился поспать на чужой постели или же поносить чью-то одежду, уже заражённые бельевыми вшами… То спустя несколько часов он «совершенно случайно» почешет сперва поясницу… Затем ненароком полезет себе под мышку… Ну, и так далее! Вариантов всевозможных почёсываний и озверелых поскрёбываний эти «зверушки» дарят своим хозяевам предостаточное количество!

И обладая столь обширнейшими познаниями я не страдал депрессией, тоской и скукой, ибо работы хватало через край… А ещё я регулярно ходил в баню и собственноручно стирал своё бельё… Ну, и соответственно не желал появления на своей личной постельной территории нежелательных пришельцев. Поэтому я действовал по строгому принципу — «своя рубашка и простынка — превыше всего!». В первые же дни своего пребывания в батальоне я получил на вещевом складе абсолютно новенький матрас с ещё неиспользовавшейся подушкой. И вдобавок к этому «канолевое»[23] одеялко. Правда, тоненькое, но пока ещё безжизненное… А совершенно новые две простыни и наволочка попались мне на глаза почти случайно… Когда я уже собрался уходить со склада… Прапорщик Лёня помялся в нерешительности… Ведь их оставалось всего-то несколько комплектов! Но в конце-то концов сдался и отдал их мне… И моя постелька оказалась вся с нулевым сроком эксплуатации.

Поэтому я очень внимательно оберегал своё личное благополучие: на чужие кровати не садился и на свою никого не пускал… Помня афганский опыт, я даже подумал о том, чтобы кроватные ножки опустить в консервные банки с водой. Чтобы эти паразиты не смогли переползти ко мне посуху с чужого плацдарма… Но как-то постеснялся командира роты. Ведь тогда только его кроватка находилась в нашем вагончике, не считая моей… И стояла как раз напротив, то есть в опасной близости… Ведь эти гады способны за один час проползти целый метр расстояния… Однако… Эту затею пришлось отложить… Но зато с удвоенной силой наброситься на профилактику этого негативного явления при получении свежего постельного белья… И обязательно после каждой банно-прачечной субботы…

Но невзирая на эти бытовые трудности, как я, так и весь наш батальон продолжал эффективно выполнять свои боевые обязанности…

Но сегодня утром, во время развода на занятия… Именно эти вредоносные насекомые стали причиной очень неприятного разбирательства, едва не стоивших человеческих жизней… Вернее, чуть было не стоивших…

Сперва из батальонного строя вывели двух связистов: молоденького прапорщика и солдатика. После чего начался полномасштабный разнос…

Одного из них я уже знал — ведь именно этот прапорщик случайно повстречался мне на Моздокском аэродроме несколько недель назад, когда я с двумя тяжеленными сумками направлялся к новому месту службы. Он-то и подсказал мне как побыстрее разыскать наш батальон на Ханкале… Да ещё и со своим «напарником» помог мне дотащить моё военное имущество до вертушки…

Уже на перекуре выяснилось, что юный прапорщик сопровождает «матёрого» хулигана-дембеля до города Волгодонска, где того ожидает «дизель»… Сроком на один год… Дисциплинарный батальон — это конечно не тюряга, однако тоже не курорт! Нарушитель уставов это понимал, но воспринимал свою судьбинушку вполне безропотно… А прапор тогда всё смущался… С непривычки… Как выпавшей ему участи конвоира, препровождающего своего же сослуживца к месту отбывания наказания. Так и персонально- табельного пистолета Макарова, неуклюже висевшего в «канолевой» кобуре да ещё и на новеньком поясе…

Затем мы распрощались. Они побрели дальше: прапор с новеньким рюкзаком на спине, а осУжденный боец — с поношенным вещмешком на плече. Так они и ушли в сторону КДП Моздокского аэродрома. А я остался ждать экипаж попутного борта… И вот теперь, спустя почти месяц… Я вновь увидал этого прапорщика, но уже с другим бедолагой… Хотя… Нынче бедолагами являлись они оба.

Я смотрел на них и слушал… Эти военные радиотелеграфисты и так уже были небольшого росточка, но в данную минуту старались съёжиться до микроскопических размеров… Чтобы провалиться от величайшего стыда в какую-нибудь неприметную ямку…

Ибо командование батальона обвиняло их во всех смертных грехах военного характера… Начиная от неуставных взаимоотношений и нарушений правил санитарной гигиены… Заканчивая растлением друг друга в служебное время и на рабочем месте! Вернее, прямо-таки на своём боевом посту!

Оба связиста сгорали со стыда медленно и безропотно. Они и в самом кошмарном сне не могли предвидеть такой позор на весь наш батальон. Банальный отход ко сну обернулся срамотищей на весь белый свет!

Они закончили свою радиотелеграфистскую вахту поздно вечером. То есть уже за полночь! А по причине перенаселённости казармы роты связи эти военнослужащие проживали в своём же вагончике- КУНГе, хоть и небольшом, зато тёплом и со спокойной обстановкой. Ведь в их ротной казарме и тесно как в муравейнике, и душновато от «запаха» развешенных на ночь портянок, и придурок-дневальный кричит очень уж часто да громко… Ну, и начальство всегда рядом!

Поэтому оба связиста предпочитали спать в своём КУНГе. Тут по левой стенке стоял длинный стол с несколькими стационарными радиостанциями, одна из которых находилась на постоянном приёме. Дежурные связисты на узле связи могли ночью случайно заснуть и упустить внезапный сигнал тревоги, посланный из вечно воюющих наших разведгрупп. Поэтому на этого прапорщика с его подчинённым возлагалась дополнительная обязанность по дублированию контроля за эфиром. Но обстановка сейчас была совсем привычная и каждую ночь оба радиста без долгих размышлений запирали изнутри дверь КУНГа и укладывались спать. Как старший по званию товарищ прапорщик спал на втором длинном столе, практически всегда свободном от военных приборов. На нём как раз и умещалась постель… То бишь матрас с подушкой, одеялами да простынями с наволочкой. Ну, а солдату, как вечно бесправному и безмолвному существу, оставался лишь узкий проход между этими столами…

А товарищ прапорщик всего-то два месяца назад получил свои звёздочки отдельным приказом комбата Сухова, поскольку до этого счастливого момента он добросовестно прослужил солдатом в нашей же роте связи. И благосклонное командование высоко оценило его каждодневный нелёгкий труд… И обзавестись своим отдельным местом проживания юный прапор ещё не успел, а потому проживал в своём вагончике с работающей радиостанцией и ночевать изволил на уже родном столе. По этим же причинам взаимоотношения между товарищем прапорщиком и его подчинённым были прежние… Поскольку знали они друг друга уже полтора года…

В эту злосчастную ночь солдат уже постелил на пол старую плащ-палатку, на которой затем раскатал свёрнутую в рулон постельку. Товарищ прапорщик уже успел совершить точно такую же процедуру, только без подстилки и на столе… Но слегка замешкался с раздеванием и взбиранием на своё ложе… Но как только он оказался наверху, то сразу же приступил к непременному ежевечернему аттракциону — сметанию с белоснежной простынки выползших попастись «животинок»… Свеженьких и тех, которые остались с прошедшей ночи…

И товарищ прапорщик стал добросовестно и энергично сметать ладошкой всех вошек… Естественно в