суровое лицо, она пожалела, что слышала его слова.

Ведь Аннализа буквально таяла от его прикосновений, надеясь, что, возможно, у них есть будущее. Но Тахир говорил лишь о браке по расчету.

Тахира интересовал расчет, а не чувства.

Будут ли они жить вместе? Вне сомнения, у него есть любовницы. Как она выдержит все это? Неужели он станет приводить их во дворец?

В животе Аннализы что-то сжалось. Она напряглась, боясь, что подступает очередной приступ тошноты.

Даже после того, как Салим доконал ее своими дикими предубеждениями, Аннализа по-прежнему наивно полагала, что между ней и Тахиром возникнет нечто ценное…

– Аннализа! – резко произнес взволнованный Тахир, видя, как она неловко присела на садовую скамейку, дрожащие ноги отказались ее слушаться. – Я позову доктора.

– Нет! – Она старалась собраться с мыслями. – Я в порядке.

Судя по взгляду, Тахир ей не поверил.

Она устало смерила взглядом мужчину, который только что предложил поддержать ее и их будущего ребенка ради соблюдения приличий. Ради безопасности. А на самом деле из-за боязни публичного скандала, который может навредить монархии. И вовсе не потому, что он испытывает к ней какие-то чувства.

У Аннализы сдавило сердце.

Выбора у нее нет. Глупо мечтать о настоящем браке, союзе двоих любящих людей, если единственный мужчина, который ей небезразличен, любить не способен.

Тахир вопросительно смотрел на нее.

– Очень хорошо, – тихо сказала Аннализа, наконец смиряясь с неизбежным. Это был единственный выход. Ни о чем другом мечтать не приходилось. Глубоко вздохнув, чтобы собраться с силами, она почти неслышно произнесла: – Я выйду за тебя замуж.

Тахир тут же оказался рядом с ней. Запах его кожи смешивался со свежим морским воздухом. За спиной Тахира, в черном ночном небе, вспыхивали звезды. Настоящая ночь для влюбленных…

– Я знал, ты примешь разумное решение.

Разумное решение. Насколько разумно выходить замуж ради общественного мнения, показухи и… безопасности? Ведь брачные клятвы, которыми они обменяются, будут фальшивыми.

Грустные мысли Аннализы развеялись, когда Тахир взял ее за руку и наклонил голову. Его губы ласкали тыльную сторону ее ладони, погружая в иную реальность. Туда, где снова пробуждаются плотские желания и сентиментальные надежды.

Нет! Нужно быть дурой, чтобы поддаваться его искусным чарам!

И все же, видя его темноволосую голову, склоненную над ее рукой, ощущая прикосновение его губ, она не может сдержать вспыхивающего чувства.

Аннализа почти всхлипнула от отчаяния и попыталась освободить руку, но Тахир крепко удерживал ее. Что-то пробормотав, он повернул ее руку и прижался к центру ладони разомкнутыми губами. Аннализа не ожидала, что испытает такой чувственный трепет. Его глаза блеснули из-под темных ресниц, одобрительно и понимающе.

У нее чаще забилось сердце, от желания прикоснуться к его мягким волосам зачесались пальцы…

Тахир языком касался ее кожи, погружая Аннализу в блаженное беспамятство. Она открыла было рот, чтобы запротестовать, но лишь вздохнула, не в состоянии произнести ни слова. Куда подевалась ее решимость?

Словно настроившись на ее слабость, Тахир целовал ее пальцы, нежное запястье.

Она снова попыталась высвободить руку. К ее удивлению, он отпустил ее, и его ясные глаза взглянули на нее в упор.

– Нет, Тахир! Я не…

Она не договорила, так как он закрыл ее рот своими губами. Поцелуй не был жадным или страстным, он был полным уверенности. Их губы встретились, словно это было самым естественным проявлением чувств. Аннализа уперлась ладонями в его грудь, твердя себе, что должна оттолкнуть его. Но вместо этого принялась жадно ощупывать пальцами его мускулы.

Ее голова пошла кругом, когда он прижался сильнее, и его поцелуй стал собственническим. Она льнула к нему, упивалась горячностью и умелым соблазнением мужчины, пробудившим в ней скрытые желания.

Приподняв, он усадил ее на колени, не прерывая поцелуя. Она запустила пальцы в его волосы, наслаждаясь жадным и нетерпеливым поцелуем.

Когда рука Тахира скользнула к вырезу ее платья, она инстинктивно выгнулась. Он беспокойно обвел пальцем край лифчика. Аннализа заволновалась, поняв, что Тахир может разорвать дорогостоящий, вышитый золотом шелк. Но тем не менее она прильнула к нему, молчаливо побуждая продолжать. Он коснулся ее груди и погладил напряженный сосок, и Аннализа, не выдержав этой сладкой пытки, простонала.

Только через пару секунд она поняла, что Тахир отстранился, прервал поцелуй и смотрит на нее блестящими глазами. Аннализа пошевелилась и тут же замерла, почувствовав его возбужденную плоть.

Он улыбнулся, наклонил голову к ее груди.

– Нет! Не надо! – Аннализа неловко толкнула его в плечо.

Его губы остановились в нескольких сантиметрах от ее груди.

– Нет?

Его голос обволакивал ее, словно густой, темный шоколад. Настоящее искушение.

Что с ней происходит? Куда подевалась ее гордость, самообладание? Тахир решил поцеловать ее, и она позволила. Но ведь она ему не нужна! Он, возможно, хочет ее на пару часов, когда ему будет удобно…

Мгновенно Аннализа взяла себя в руки и оттолкнула Тахира сильнее. На этот раз он выпрямился и прищурился.

В полутьме Аннализа увидела угрожающий огонек в его взгляде. Но вот Тахир откинулся назад и опустил руки на сиденье. Только по его мрачно поджатым губам можно было судить, как Аннализа разочаровала его.

С трудом поднявшись на ноги, она побрела по дорожке, но вынуждена была схватиться за решетку, оплетенную клематисами, чтобы удержаться на слабых ногах.

– Ты не хочешь поцеловать меня?

– Нет! Это была ошибка. – Жаль, что она говорит взволнованно, с хрипотцой. – Я… – Она прижала руку к барабанящему сердцу и стала подыскивать подходящее оправдание: – Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался.

Он пристально смотрел на Аннализу, будто оценивая ее эмоциональное состояние. Догадывается ли он, как близка она к полной капитуляции?

– Как скажешь.

Его ответ был таким неожиданным, что мгновение Аннализа размышляла. Затем повернулась, чтобы посмотреть на прибой. Она справится со своими чувствами!

– Я займусь приготовлениями к свадьбе, – сказал Тахир. – Ты не должна ни о чем волноваться, а только отдыхать.

– Я не уверена…

– Будь уверена, Аннализа. Мы женимся, – категорично заявил он. – Ради ребенка.

Она опустила плечи.