– Лебедку! – прокричал Николай Петрович человеку, тащившему на себе огромный рюкзак.

Никто из обычных людей, случайно оказавшихся рядом с этим камнем, никогда бы не обнаружил, что у самого основания в него было вмонтировано покрытое ржавчиной, но прочное железное кольцо, какие приделывают к каменным набережным для швартовки небольших судов. За него и закрепили лебедку. Началась томительная операция подъема камня, длившаяся довольно долго, так как последний обладал весьма значительной массой. Однако вскоре уже показался проем шахты, уводящей вниз. Кромка огромного колодца, которому камень являлся исполинской крышкой, была выложена отесанными булыжниками, аккуратной кладкой.

Тем временем три машины были замечены. И вовсе не беззаботными жителями Рабочеостровска или Кеми. Место, где приехавшие на берег Белого моря пересаживались на лодки, отлично просматривалось из крайних окон одного стоящего на отшибе барака. Двое людей прильнули к оплывшим от старости стеклам. Один из них достал огромный морской бинокль и стал рассматривать фигуры вылезающих из серых машин. Вот показался Александр Андреевич. Он повернулся к бараку лицом, как бы оглядывая строения бедного поселения. Потом его сопроводили в лодку.

– Это же… Саша! Он в плену! – прошептал человек в бараке.

– Пятиминутная готовность! – вскричал второй.

В рюкзаки полетело все, что могло их выдать, а также сами алмазы, недавно привезенные с архипелага. Отправлявшиеся на Соловки уже погрузились в лодки, машины развернулись.

– Так, какой там адрес он указал, где их база-то была? – пробормотал водитель ведущей машины, листая записную книжку. – Сейчас будем искать, в этом чертовом поселке не найдешь еще, где дома, на которых название улиц сохранилось. В это время из окон барака уже повалил дым.

«Ушли! – подумал Александр Андреевич. – Ну хорошо, что заметили!»

– Ушли! Заметили, сволочи! Надо было раньше туда заехать, перед тем, как… давай отсюда, они недалеко удрали! – заорали повыскакивавшие из машин, подкативших к бараку. Остальные жители мигом проснулись от дыма. Водопровода и огнетушителей не было, пришлось заливать пожар из деревянных бочек с питьевой водой, стоявших подле барака, куда «Газель» каждый день привозила воду. Потом стали бегать до моря, но все было тщетно. Прибывшие через час пожарные залили дымящееся пепелище.

Поджигатели, за несколько минут до появления «уазиков», спешно погрузились в старенькую «пятерку» и, что было мощи в двигателе с четырехступенчатой коробкой, помчали в сторону Кеми. Озверевшие от собственной несообразительности и колоссального просчета, три серых машины бездумно пошарили по узким улочкам поселка, ревом моторов будя жителей, что давало убегавшим преимущество во времени. Преследователи скоро поняли, что рысканье по переулкам ни к чему не приведет и тоже рванули в Кемь.

Люк медленно открывался. Наконец, когда зазор между камнем и шахтой стал с полметра, было решено прекратить работу и спуститься вниз. Внизу замаячили скобы. Они были широкими, из толстого кованого железа, вмонтированные в старинную кирпичную кладку, которая прекрасно сохранилась. Шахта оказалась неглубокой. Она выходила в сводчатый грот, откуда начиналась галерея, тоже сводчатая, выложенная кирпичом. На торце одного из них Максим смог различить дату – середина девятнадцатого века. Наверное, эта часть подземелья считалась здесь новой. Впереди шел Александр Андреевич. Он был вроде наживки – за каждым поворотом могли ждать его бывшие компаньоны. Александр Андреевич единственный знал, что попасть в подземелья Соловков незаметно было нельзя: на люк была поставлена сигнализация, и где-нибудь их уже наверняка ждала засада. При свете фонарей галерея была хорошо видна. Построена она была на совесть, хоть пол и был влажным, но луж не было вовсе. Через определенные промежутки на потолке попадались вмонтированные ржавые железные крюки, с которых свисали маленькие белые ниточки сталактитов. Чаще были закреплены старинные фарфоровые изоляторы – видимо, еще до революции планировалось оснастить тоннель электрическим освещением. Вскоре они оказались в обширном подвале. Это было не просто помещение, а целая сеть комнат. Справа от тоннеля, из которого вышли люди, виднелось начало самой обычной просторной лестницы наверх. От третьей ступеньки до самого потолка была видна кладка, причем, по всему, сделанная гораздо позже как самого подвала, так и того хода, которым воспользовались вошедшие.

– Выход в грот в ботаническом саду, – мрачно пояснил Александр Андреевич, – дальше тоннель идет до мельницы и Белой башни монастыря. Там находится вход под каменный щит и начинаются шахты. Учтите, что нас уже заметили, двигаться дальше небезопасно. Необходимо обосноваться в этом подвале и держать под прицелом тоннель. Не знаю, что они могут предпринять.

Человек восемь остались сторожить вход, Антон, Николай Петрович и пленники вышли наружу. Николай Петрович достал трубку спутниковой связи и сообщил на базу о необходимости доставить на острова группу захвата. Спецназовцы должны были приехать этой ночью. К тому времени, когда позвонил Николай Петрович, двое бежавших из Рабочеостровска были уже пойманы и допрашивались на базе.

Прибывающий в Кемь поезд «Москва – Мурманск» стоит не более десяти-пятнадцати минут. И то, когда не опаздывает. За это время на перрон успевает высыпаться огромное количество туристов. Так и в эту ночь: из плацкартного вагона спешно спрыгивали на низкую платформу один за другим люди с одинаковыми рюкзаками, одинаково молодые, крепкие. Их встретили двое и проводили до трех припаркованных неподалеку «уазиков», которые немедленно направились в сторону Рабочеостровска. Через четыре часа группа захвата была на месте.

Снова открыли люк, и под землю спустились спецназовцы, вооруженные автоматами Калашникова с глушителями, Антон, Николай Петрович и Максим. У дозора в подвале под гротом никаких новостей не было, за полсуток не было замечено или услышано ничего подозрительного.

Решительными шагами, с автоматами наперевес, освещая старинную галерею ярким светом крупных светодиодных фонарей, колонна двинулась дальше. По карте от ботанического сада до монастыря было около четырех километров. Старались не шуметь, но стук подошв высоких кожаных ботинок о брусчатку, которой был вымощен пол тоннеля, все равно отлично распространялся в тишине.

Минут через сорок группа вышла в большое сводчатое помещение. Стены были сложены из мелких булыжников вперемежку с кирпичом, своды были кирпичными. Прямо из пола налево вырастало огромное нагромождение скал, с которым аккуратно стыковалось подземелье. Тут же на потолке было различимо место, где ранее находился вход в систему. Он выводил в известную подземную тюрьму. Дальше налево вел недалекий коридор, оканчивающийся комнатой с закупоренной дыркой в потолке. На полу, в специальных козлах, догнивало большое деревянное колесо. Оно было сплошь покрыто плесенью и еще чудом сохраняло форму. Казалось, что стоит лишь дотронуться до него, и оно рассыплется, превратится в округлую кучку праха. Влага блестела на нем в свете фонаря. Колесо должно было приводиться в движение осью с деревянной шестерней на конце, спускающейся из дыры в потолке, где она, в свою очередь, вращалась от механизма водяной мельницы. Усилие от колеса должно было обеспечивать работу подъемника. Однако в двадцатом веке эта технология показалась монахам устаревшей – в помещении ржавел и сырел довольно массивный электромотор со шкивами, на шильдике которого еще можно было прочесть «Siemens» и дату – 1912 год.

В скалах, занимавших большую часть пространства, была видна крупная трещина – около метра шириной, простирающаяся от того места, где природный камень выходил из пола и продолжающаяся, по всей видимости, дальше за пределы подвала. У пола трещина была немного расширена людьми для сооружения подъемника. Вокруг дыры, ведущей вниз, громоздился сложенный из кирпича причудливый, в некотором роде даже «высокотехнологичный» фундамент для старой подъемной системы. Сверху свисало большое кованое колесо-шкив с толстыми ступицами, помещенное в конструкцию, похожую на огромную велосипедную вилку, вмонтированную в потолок. Тоже, по всей видимости, делали в двенадцатом году, во время модернизации. Через колесо был перекинут стальной трос, обоими концами уходящий в глубину. Клеть была опущена. От того места, где у нее располагался выход, отходили рельсы узкой колеи, положенные на железные шпалы. Это была специальная разборная железная дорога для шахт, которая составлялась из секций.

Осмотрев удивительное подземное сооружение, пошарив фонарями по стенам, сводам и остаткам