вспоминала счастливые часы, проведенные в Осборне и в Балморале. Как разительно отличался их уютный дом от ужасных и мрачных прусских замков. Она вспоминала прогулки и верховую езду по холмам Шотландии, когда им открывались такие пейзажи, что можно было подумать, будто находишься рядом с Богом. Она смотрела на унылые прусские равнины с тем же чувством, с каким ее отец раньше смотрел на пейзаж Англии, и подобно ему желала вернуться в свои родные места.

Добрые советы папочки подбадривали ее, но у Вики было слишком мало друзей в Пруссии, к тому же ее английские вкусы сильно раздражали родственников ее мужа. Германия всегда ассоциировалась у Вики с ее дорогим папочкой, и ей казалось, что его ученый ум и любовь к культуре были общей чертой всех немцев. Ничего подобного! Она оказалась там исключением – слишком образованной для прусской принцессы. К ней относились с подозрением, потому что она желала расширять свой кругозор и познавать проблемы, которые в этой стране считались прерогативой мужчин.

Фредерик ее любил, и Вики не могла отрицать, что он был ей хорошим мужем, а по стандартам Пруссии, так просто обожающим мужем. Но общая атмосфера казалась ей враждебной, она чувствовала здесь себя чужой, так же, как ее отец, когда он приехал в Англию.

Психологическая подготовка Вики, которой занимался Альберт до ее отъезда, скорее мешала ей, чем помогала. Она мыслила так, как ей советовал отец, внимательно читала его письма с наставлениями и подробно все описывала ему о себе. И несмотря на все старания, она выглядела в глазах родственников мужа большей англичанкой, чем была на самом деле. В довершение ко всему Вики имела недостаточно гибкий характер, и дело дошло чуть ли не до конфликта с новой родней, причем ни она, ни ее отец не могли понять, почему это произошло.

Тогда она стала большей пруссачкой, чем сами немцы. Ей не поверил ни двор, ни королевское семейство, к тому же Вики совершила ошибку, продемонстрировав эти чувства в письмах к матери. Виктория не заставила себя долго ждать с осуждением и возмущением. Она считала пруссаков напыщенными и высокомерно заявила, что ей неприятно, что ее дочь становится похожей на них, даже если она и вынуждена быть лояльной к своей новой родне. Читая оскорбительные письма матери, Вики дрожала так, как, бывало, дрожала дома, хотя сейчас она была замужем и стала независимой от матери да к тому же находилась от нее далеко, за сотни миль.

Вики чуть ли не всем сердцем возненавидела Пруссию и скучала по Англии настолько сильно, что при звуках родной мелодии у нее на глазах выступали слезы. Но в то же время ей было неприятно, что она до сих пор не смогла освободиться от диктата матери и что прусское королевство не в состоянии ее защитить от власти королевы Англии.

А ее, как она считала, глупый и безответственный братец Берти тем временем отправился в Рим, так как Альберт пришел к выводу, что путешествия смогут прибавить ему ума. Он даже видел Папу Римского, которого большинство людей считали человеком весьма опасным, но присутствие полковника Брюса не позволило юноше «подхватить заразу». Когда Вики ждала второго ребенка, для нее стало некоторым утешением, что Берти постоянно разочаровывал и волновал отца. Зато письма к ней от Альберта были полны похвал и выражения любви.

– Нет никакого сомнения, мадам, что путешествие оказалось благотворным для Берти.

Королева холодно уставилась на леди Литтлтон. Нужно было обладать недюжинной смелостью, чтобы в присутствии королевы поставить что-либо в заслугу ее сыну, но леди Литтлтон была удивительно храброй женщиной. Остальные фрейлины с трепетом ждали реакции ее величества. Принц Уэльский путешествовал по Америке и Канаде. Отчеты о том, как его там принимали, порадовали всю страну и здорово разозлили его мать. Принца приветствовали огромные толпы народа, люди следовали за ним повсюду. Виктория считала сплошным преувеличением похвалы его манерам и выступлениям. Что бы ни делал мудрый и благородный Альберт, никогда не было такого общественного резонанса. А этого глупого мальчишку вознесли до небес! Она жутко ревновала сына из-за отца!

– Значит, по-вашему, следует верить истерическим высказываниям в газетах?! Лично я им не доверяю. Вот когда принц вернется, я сама услышу от полковника Брюса, что происходило на самом деле. Может, вам кажется, леди Литтлтон, что привлечь внимание вульгарных зевак – это и есть успех?!

– Конечно нет, мадам. Но я верю, что его королевское высочество помог канадцам стать более верными нам. Он ведь так молод…

– Если вы считаете, – голос Виктории бы холоден как лед, – что мне приходится полагаться на усилия моего сына, чтобы добиться верности моих подданных, то глубоко ошибаетесь. Что же касается его возраста, то у принца имеются мудрейшие советники, которые помогают ему высказать те нужные вещи, в которых сам он совершенно не разбирается. И подозреваю, никогда не будет разбираться, какого бы возраста ни достиг. Я буду вам обязана, леди Литтлтон, если впредь вы станете держать свое мнение при себе. А если вам это не под силу, то было бы неплохо, если бы вы не выражали его в моем присутствии!

– Простите, мадам.

Леди Литтлтон зарделась. Она служила королеве много лет, и только искренняя любовь к принцу Уэльскому подтолкнула ее к разговору о его путешествии. Все прекрасно понимали, что королева была бы рада, если бы принца там ждал полный провал, и что она из себя выходила, читая газеты с похвалами своему сыну. Она без конца повторяла, что исключительно благодаря усилиям принца-консорта ее сын наконец смог вполне прилично вести себя. Леди Литтлтон сердито подумала, что королева – просто чудовищная мать! Не имело никакого смысла критиковать принца Альберта, потому что он все равно ничего не понимал, но мать!.. Она сделала реверанс и села подальше от королевы.

– Леди Августа, пожалуйста, сыграйте для нас! Мне так надоели эти разговоры о путешествиях и тому подобной чепухе!

Виктория смотрела прямо перед собой, пока открывали рояль. Она не слышала ни одной ноты, хотя леди Августа Брюс в течение почти часа играла исключительно те пьесы, которые обычно нравились Виктории.

Отвратительный мальчишка! Как несправедливо, что он добился успеха, что люди аплодировали речам, которые для него писали другие, причем эти речи цитировались в газетах. Ее милый друг до изнеможения трудится для общего блага и никогда не получил ни единой похвалы.

Если бы они признали Альберта, хвалили и любили его, как он того заслуживает, она бы с радостью отдала за это десять лет своей жизни. Но принц постоянно сгибается под грузом разочарования. Теперь Альберт будет вынужден слушать восторги по поводу успехов Берти в Канаде. Берти открывал мост через рекy Святого Лаврентия. Берти посетил бал в Нью-Йорке. Берти развлекают, хвалят и ублажают. У него чудесные манеры! А кто когда-либо замечал манеры его отца?! Приятная и открытая внешность Берти… Да вы лучше вспомните о точеной красоте его отца. И она должна читать подобную чушь? Берти – дурак и