ее стороны на предложение Валентина было то, что какой-то мужчина будет принимать решения за эту неизвестную девушку.

— Шантаж никогда не бывает иным, моя дорогая.

— Но сколько же все это стоило тебе? — Элинор также хотела знать, что он ожидает в ответ, но если бы она задала этот вопрос, то маркиз бы ответил. А она не была уверена, что готова к этому ответу.

— Не больше, чем я готов был потратить, — ответил он. — В действительности, я готов был потратить немного больше, только чтобы содрать шкуру с Кобб-Хардинга.

Прибыл их фазан, его принесли к столу два официанта, ведомые главным официантом. Это было похоже на парад. Валентин отогнал лакеев прочь, когда те захотели остаться, чтобы понаблюдать за тем, как их клиенты будут смаковать первые кусочки птицы, и Элинор захихикала, глядя на него.

— Ты пробудил в них безумие. Теперь самое меньшее, что ты можешь сделать — это сообщить им о том, что мы оценили их усилия.

— Я сообщу им, когда буду расплачиваться по счету — если фазан будет съедобен.

Он откусил кусочек, пожевал и проглотил его с такой сосредоточенностью, что Элинор снова рассмеялась. Господи, она знала, что он остроумен, но до сих пор не подозревала, что он может быть также и забавным.

— Ну, что? — поторопила она его.

— Бедная птица рассталась с жизнью по хорошей причине, — заявил маркиз, знаком предлагая ей приступить к еде. — Я вознагражу их за отлично исполненную лесть и прекрасно приготовленный винный соус.

Элинор откусила кусочек сама, закрыв глаза от нежного, сочного вкуса.

— Замечательно.

— Я рад, что тебе понравилось.

Их глаза встретились. Те вещи, которые она представила, глядя в эти бездонные зеленые глаза, заставили ее дыхание участиться, а пульс — ускориться. Тем не менее, он не произнес вслух ничего из того, о чем она думала, и первым отвел взгляд в сторону.

— Итак, Элинор, — сменил Валентин тему разговора, когда они оба вернулись к еде, — ты собиралась рассказать мне о перспективных мужьях из твоего списка.

— Нет, я не собиралась этого делать.

— Но, я настаиваю. В любом случае ты можешь или рассказать мне, или я просто вытяну это из тебя.

Вероятно, это он и сделает.

— Я не слишком много думала об этом, — солгала девушка. Если она признается в том, что потратила два безуспешных часа плюс бесконечные ночи, пытаясь определить хоть кого-нибудь из тех, кого она хотела бы внести в свой список, то ее признание прозвучит как невыносимо снобистское, но именно такой она и не хотела казаться.

— Кобб-Хардинг был в списке?

Этот вопрос и его откровенное любопытство удивили ее.

— Да. Я имею в виду, если бы при более близком знакомстве он бы мне понравился, то я рассматривала бы его как кандидата.

— Странно, не так ли, что если бы он вел себя как положено, то смог бы добиться того, что планировал захватить силой, — тихо размышлял Валентин.

Элинор никогда не думала об этом, но ее встревожил тот факт, что Деверилл, скорее всего, прав.

— Я предпочитаю думать, что распознала бы его настоящий характер скорее раньше, чем позже, — медленно ответила она, подавив дрожь.

— Ну, я полагаю, что мы можем благополучно заявить, что сейчас он вычеркнут из списка, — маркиз наклонился к ней. — Так скажи мне, у тебя же должно быть еще имя или два на примете.

— Лорд Дэннис Кранстон кажется весьма приятным, — выпалила девушка, только для того, что он не заподозрил, что она не нашла никого, кто бы заинтриговал ее — никого, кроме него самого.

— Сын Нерритона? Ну же, Элинор. Ты можешь найти кого-нибудь получше, чем этот тип с кашей вместо мозгов.

— Он привлекателен, — запротестовала девушка. — И ты сказал, что не будешь никого высмеивать.

— Я отчетливо помню, что ничего такого я не обещал. Кто еще?

— Хм. Я полагаю, милорд, что вы знакомы с поговоркой: «Один раз попался — по доверчивости, второй раз — по глупости»?

Деверилл засмеялся. Это был тот же веселый смех, который она слышала раньше, и он произвел тот же эффект на ее внутренности. По справедливости, никто не должен быть таким привлекательным и в то же время обладать таким черным сердцем. Хотя, у Элинор появилось все усиливающееся ощущение, что большая часть его цинизма — это просто защита, реакция на самовлюбленных, раболепных людей из его прошлого. Что же касается распутства, то Элинор могла только догадываться, но на самом деле очень мало знала о старом маркизе, его отце. Из того, что рассказывал Себастьян, Валентин дважды был почти исключен из Оксфорда из-за того, что у него в комнате обнаружили женщину. Замужнюю женщину, как она припоминала.

— Отлично, — никаких потенциальных супругов. Что тогда насчет твоего приключения? — спросил маркиз, все еще смеясь. — Над этим ты раздумывала немного больше? Есть какое-то определенное направление, на котором я должен сосредоточить свои усилия?

— Что я могу сделать, Валентин? Если я могу сделать что-то, хотя бы один раз, то, что это может быть?

Он устремил взгляд на дальний конец улицы, и его челюсти сжались.

— Я — не ты, — наконец произнес маркиз, снова переводя взгляд на девушку. — Я не могу принять решение за тебя.

— Но…

— Конечно, я могу сделать несколько предположений. Можно совершить поездку на воздушном шаре, спеть на оперной сцене, переплыть Тихий океан, встретиться с индейцами, отправиться в Индию или Китай, проехать с голой грудью через Гросвенор-Сквер, бросить торт в экипаж Принни, выстрелить из оружия в Парла…

— Ох, прекрати! — разрываясь между ужасом и смехом, Элинор проглотила остаток своей мадеры. — Ничего похожего на это. Хотя идея с воздушным шаром может оказаться интересной.

— Ничего из всех этих предположений?

— Большинство из них приведут к тому, что меня арестуют, а вдобавок к этому моя репутация будет разрушена, — заметила девушка.

— Думаю, что именно так, — потянувшись через угол стола, Валентин накрыл ее пальцы своими. — Подумай, чего ты хочешь, моя дорогая. Я найду способ выполнить это для тебя.

Должно быть, очень легко выбрать что-то дикое, порочное и свободное. Вероятно, так и было бы, если бы не один тревожный факт. Чуть раньше Элинор сказала маркизу правду — именно он был тем приключением, которого она желала.

Валентин снова отправил Элинор домой в наемном экипаже. Когда она прибыла к парадной двери, встречающая ее группа людей выглядела во многом похожей на ту, что приветствовала ее после фиаско у Бельмонта — за одним исключением.

— Тетушка Тремейн! — воскликнула девушка, пытаясь изгнать из памяти воспоминания о соблазняющих зеленых глазах. Она быстро спустилась из экипажа с помощью Стэнтона и поспешила к своей тете. — Я же должна была прийти к тебе на ленч! Мне так жаль!

— Не беспокойся, моя милая. Я просто беспокоилась за тебя, потому что ты не прислала записку.