придержал свой язык, то она может с таким же успехом броситься завтра в Темзу.

Однако, как странно, что она попросила одного повесу защитить ее от шантажа другого. Этим вечером Элинор помолится за то, чтобы Деверилл, самый невероятный из всех героев, оказался достоин ее доверия.

Пятый день подряд Валентин выходил из своей парадной двери до полудня. На самом деле, даже намного раньше полудня. Но не только по этой причине изменилось его привычное время отхода ко сну. Дьявол знает, что у него было достаточно секса в жизни, чтобы он смог протянуть без него неделю или две. Кроме того, любая другая женщина, кроме Элинор, не сможет удовлетворить это его странное новое желание.

Маркиз проглотил свой завтрак и вышел на улицу. Вода не спадет до одиннадцати часов утра, но ему нужно было завершить еще несколько дел до того, как отправиться к Темзе на состязания по гребле.

Штат прислуги, привыкший к позднему пробуждению маркиза, выглядел так же растрепанно, как и сам Валентин, при неожиданном изменении расписания. Однако если ты хочешь охотиться за певчими птицами, то нужно вставать вместе с ними. И то же самое можно утверждать по отношению к охоте на шакалов.

Клуб «Иезавель» еще не открыл свои двери для посетителей, скорее всего потому, что закрылся только два или три часа назад. Тем не менее, Диккен, владелец клуба, впустил его, быстро кивнув в знак приветствия.

— Что привело вас сюда в такой ранний час, милорд? — спросил он, тщательно выговариваемые слова все еще выдавали его происхождение из Ист-Энда любому, кто знал, к чему нужно прислушиваться.

— У меня есть к вам вопрос, Диккен, — ответил Валентин. — Даже несколько вопросов. И они могут послужить к вашей денежной выгоде.

Лицо бывшего боксера растянулось в ухмылке.

— Я всегда рад помочь постоянному клиенту моего заведения.

Валентин сел за один из игорных столов, с циничным интересом разглядывая изношенную ткань, покрывающую стол, и пятна на темно-красном ковре. Когда окна открыли, и дневной свет попал внутрь, стала видна убогая обстановка «Иезавель», которую он раньше никогда не замечал при свете канделябров.

— Вы храните расписки нескольких своих клиентов, не так ли?

Диккен сплюнул в стоящее рядом ведро для уборки.

— Ага. Есть несколько, которые не так прилежно стараются удержаться от долгов, как вы, милорд.

— Долги за выпивку или карточные долги?

— Большей частью и то, и другое, — на крупном лице владельца клуба снова появилась усмешка. — Кажется, одно следует за другим.

— Да, в этом есть смысл, — Валентин наклонился ближе, заметив и проигнорировав слабый, кисловатый запах рвотных масс и мочи, который девушки Диккена по ночам обычно заглушали своей дешевой французской парфюмерией. — У вас случайно нет каких-нибудь расписок мистера Стивена Кобб- Хардинга?

— Это — конфиденциальная информация, милорд.

Валентин вытащил свой бумажник из кармана.

— Дело в том, что Стивен — мой друг, и чтобы спасти его семью от неловкой ситуации, я желал бы выкупить у вас его долги. За разумную цену, разумеется.

Диккен встал.

— Подождите здесь минуту.

Владелец «Иезавель» исчез в маленькой комнате, примыкающей к основному помещению, и появился несколько мгновений спустя с гроссбухом и деревянным ящичком под мышкой. Он сел напротив Валентина, открыл книгу и пролистал несколько страниц, перед тем, как нашел запись, которую искал.

— Мистер Кобб-Хардинг не садился за столы более месяца, но я бы поспорил, что это только потому, что он проиграл нашему игорному дому семьсот восемьдесят шесть фунтов в фараон. И это еще не считая тридцати семи фунтов за выпивку. Мистер Кобб-Хардинг любит бренди.

— Как и все мы, — Валентин никогда не позволил бы Диккену узнать об этом, но цифры удивили его. Если уж на то пошло, то из всех игорных клубов «Иезавель» большей частью обслуживал менее состоятельных джентльменов, которые развлекались небольшой игрой с какой-нибудь девицей, сидящей на коленях. Восемьсот двадцать три фунта были огромной суммой для этого клуба, чтобы можно было хранить на нее расписки, а не заставлять кредитора возмещать деньги.

— Я вижу, о чем вы размышляете, милорд, о том, что я был терпеливым с этим джентльменом. Я мог бы быть более убедительным, но он заскочил сюда неделю или чуть больше назад, чтобы сообщить мне, что поймал на крючок богатую наследницу и уладит все свои дела с процентами до конца месяца.

Предполагать такое было чертовски оптимистично со стороны Кобб-Хардинга.

— У меня есть сведения из авторитетного источника, что наследница перенесла свои интересы в другое место, — ответил маркиз, стараясь сохранять спокойный тон и не сжимать челюсти.

— Ну и ну, чтоб мне пропасть. Если кто и знает что-то, так это вы.

— Так и есть. И что вы скажете, если я дам вам значительное возмещение за ваши благожелательные инвестиции, и мы предоставим урегулирование долгов Кобб-Хардинга мне?

Диккен прищурил один глаз.

— Насколько значительное?

— Скажем, пять сотен фунтов?

— Восемь сотен позволят мне спать спокойно.

— Шесть сотен фунтов в руках позволят вам спать еще лучше, чем восемь сотен, которые вы, скорее всего, никогда не увидите.

Диккен долго покусывал губу.

— Согласен, — наконец произнес он. — Шесть сотен фунтов наличными. Больше никаких расписок.

— Согласен, — повторил Валентин, отсчитывая купюры. Если утро будет продолжаться именно так, как он ожидает, то ему придется посетить своего банкира. — А расписки?

Бывший боксер расписался на векселях и снова захлопнул свой деревянный ящичек.

— Вы окажете мне услугу, если поставите в известность мистера Кобб-Хардинга о том, что его присутствие в «Иезавель» будет нежелательно без наличных денег.

— Я сделаю это с удовольствием. Благодарю вас, Диккен.

— Приятно иметь дело с таким понимающим джентльменом, как вы, милорд.

Валентин покинул клуб и засунул векселя Кобб-Хардинга в свой карман. Восемь сотен фунтов стоят того, чтобы заниматься шантажом, и кто знает, сколько еще предстоит добыть. Свистнув, маркиз подозвал наемный экипаж.

— Будьте любезны, клуб «Будлз», — попросил он, бросив кучеру шиллинг.

После «Будлз», «Уайтс», «Сэсайети», «Морского клуба» и дюжины других заведений, которые были немногим лучше, чем воровские притоны и дома с дурной репутацией, Валентин заплатил более тринадцати тысяч фунтов и выкупил векселей, подписанных Стивеном Кобб-Хардингом, на сумму двадцать три тысячи двести восемьдесят шесть фунтов.

Большинство тех, кто вел учетные книги, владельцев клубов и хозяева таверн, к которым он обращался, были более чем счастливы продать ему расписки; кажется, никто из них не имел особой надежды на то, что им заплатят по ним. Но некоторых из них недавно посетил Кобб-Хардинг и гарантировал, что скоро у него будут средства, чтобы выплатить долг. Это послужило поводом для того,