По ходу сообщения прибежал начальник штаба, сказал:

— Подразделениям передают приказание. Сообщили и в тыл.

— Вот-вот. Людей приказано укрыть, оставить только наблюдателей. Проверить готовность радиостанций, — ответил Горновой, дав понять, что уже знает об этом.

Подошел замполит. Учащенно дыша, начал докладывать:

— Почти весь день провел в первом батальоне. Прошел по всем взводам от отделения к отделению. Говорил с бойцами из нового пополнения. Осваиваются. Правда, многие плохо понимают по-русски. А тут вот встретили…

Появился полковой инженер капитан Ковтун.

— Только сейчас закончили установку мин в глубине первого батальона, на стыке с соседом. Две повозки противотанковых укрыл в капонире за высотой, как приказывали.

— Ладно, — отозвался Горновой и обратился к начальнику штаба: — Артиллеристов предупредили?

— Так точно. Разговаривал с Носковым. Да вот он и сам.

— Своих поднял, поставил задачи, — доложил командир полковой артиллерийской группы.

— А как с боеприпасами?

— Приказ выполнен с небольшим превышением. Даже и противотанковые в запасе.

И вдруг небо осветилось ярким пламенем.

Загрохотало. Под ногами закачалась земля.

И Горновой, и его помощники остолбенели. Только спустя какую-то минуту Зинкевич, взглянув на командира, прокричал:

— Наши! Вон бьют! — Он махнул рукой в сторону тыла и посмотрел на часы. — Ровно два двадцать.

Через несколько секунд громыхнули разрывы сотен снарядов в расположении противника. Потом удар повторился.

— Наши проводят контрартиллерийскую подготовку, — сказал Горновой.

Так гром артиллерийских залпов на рассвете пятого июля разорвал предрассветную тишину, царившую над широкими русскими просторами южнее Орла. Началась знаменитая битва на Орловско- Курской дуге.

Как в последующем стало известно, наш удар был нанесен всего за десять минут до начала артиллерийской подготовки противника, когда его изготовившаяся для наступления группировка находилась в полной боевой готовности. Пленные показывали, что их части понесли большие потери; для гитлеровцев он оказался ошеломляющим.

Особенно большие потери понесла вражеская артиллерия. Удар нашей артиллерии по наблюдательным пунктам врага нарушил управление его войсками.

Противник опомнился примерно через два часа и начал артиллерийскую подготовку, но в полосе 13-й армии на его огневые позиции обрушился повторный огневой удар. В то время как на земле продолжалась артиллерийская дуэль, над нашей обороной появились свыше двухсот бомбардировщиков и штурмовиков. Небо запылало от разрывов зенитных снарядов.

Стоя в траншее на своем НП, Горновой увидел, как несколько вражеских бомбардировщиков, заходя со стороны замутившегося солнца, направилось в сторону огневых позиций полковой артиллерийской группы. Через минуту-другую там, за высоткой, разорвались бомбы. Что-то тяжело сжало душу, перехватило горло.

Подбежал находившийся рядом, на своем НП, майор Носков.

— Били по пушечному дивизиону. Сейчас там разбираются.

— Наблюдайте вон за той рощей. — Горновой махнул рукой в сторону обороны противника. — Вот-вот тронутся танки. — И не успел артиллерист отойти, как на опушке рощи, на которую указывал Горновой, замелькали несколько танков, самоходных орудий. Они спускались в лощину, к нашему переднему краю.

— Штук восемь, — прокричал Горновой.

Зазуммерил телефон.

— Слушаю, — поднял трубку командир полка.

— Докладывает Березин. Противник выдвигает танки. Уже в лощину спустились.

— Понял, — ответил Горновой и — к Носкову: — Подготовиться к открытию ПЗО [5] перед первым батальоном. Видно, враг в самом начале нанесет удар в стык с соседом.

— Сейчас, — ответил Носков и поспешил к своим телефонам.

Горновой, услышав гул моторов, поднял голову. Группа штурмовиков подходила к передовой полкового участка. Буквально в следующий миг район обороны первого батальона утонул в дыму и пыли. Черные столбы ветром погнало в сторону полкового наблюдательного пункта. Горновой позвал прижавшегося к стенке окопа телефониста:

— Вызывай первого.

Батальон не отвечал.

— Наверное, перебило провод, — доложил связист и рванулся из окопа. — Проверю, — крикнул, удаляясь.

И уже через десяток минут доложил:

— Все в порядке.

— Что у Березина? — спросил Горновой подбежавшего Зинкевича.

— По окопам фрицы не попали, лишь две бомбы разорвались рядом с третьей ротой. Но многих оглушило, комбат сам ничего не слышит. Кричит, а на вопросы не отвечает.

(Капитан Березин всего несколько дней назад представился ему, прибыв после излечения в армейском госпитале.)

Как только самолеты закончили бомбежку, артиллерия противника совершила еще один, пожалуй, самый мощный огневой налет не только на передовые позиции полка, но и по его наблюдательному пункту. Несколько тяжелых снарядов разорвались рядом, Горнового бросило на дно окопа.

Поднялся с трудом. Он задыхался от толовой гари, дышал учащенно, в голове звенело, как в кузнечном цеху, ноги не повиновались. Вытирая лицо, он взглянул в сторону переднего края и ужаснулся: перед всем фронтом полкового участка, справа и слева перед соседями, насколько можно было видеть на задымленной местности, противник шел в атаку. Особенно плотными были пехотные цепи на правом фланге. Там же было больше и танков. «Ясно, нащупал стык, — подумал Горновой. — Как бы не смял Березина».

И хотя под ударами полковых артиллеристов там уже полыхали бурым пламенем два-три танка, противник, как показалось Горновому, ускорял движение, чтобы побыстрее ворваться на передний край.

Звонкий пулеметный лай, автоматная стрекотня слились в сплошной гул. Горновой улавливал грозные голоса своих станковых пулеметов, сорокапяток и противотанковых ружей. И конечно же больше всего боялся прорыва гитлеровцев на фланге, в стык между полками разных дивизий. «Но ведь там плотные противотанковые минные поля», — вспомнил Горновой и потянулся к планшету. Быстро взглянув на подготовленную полковым инженером схему минирования, почувствовал облегчение. Но тут увидел, как несколько танков противника, вынырнув из лесочка, подступавшего к узлу обороны первого батальона, ведя интенсивный пушечный и пулеметный огонь, поднимались по скатам высотки в гору. А тут и зуммер:

— Товарищ третий! Танки противника… Больше Горновой ничего не услышал.

Солдат рывком крутанул ручку, пофукал. «Опять связь порвана», — буркнул себе под нос, схватился за провод и побежал к переднему краю.

Наблюдая за продвижением противника, Горновой позвал начальника штаба, кричавшего в трубку радиостанции.

— Что там творится у Березина?

— Да вот поговорите. — Зинкевич подступил ближе, протянул трубку.

Горновой напрягся, чтобы услышать доклад комбата, но понял лишь одно — танки прорвались через передний край соседнего батальона. Комбат выкрикивал еще что-то, но треск и лязг забивали его