Подбородок у нее был воинственно вздернут.
– Как это понять?
– Он был чистильщиком сапог.
– Но он был также отцом особы, вместе с которой вы работали. Разумеется, вы об этом знали?
– Конечно.
– Нравился ли он вам? Нравились ли вы ему?
– Я его об этом не спрашивала. Он же мне ни нравился, ни не нравился. Он был чистильщиком сапог, только и всего.
– Любезные, дружеские беседы даже с простым чистильщиком сапог не являются чем-то из ряда вон выходящим. Вы с ним часто разговаривали?
– Нет. Почти совсем не разговаривала.
– Опишите, как все обычно происходило. Он появляется в приемной, где вы сидите, а затем?
– Прежде всего он спросил бы меня, можно ли ему войти. Он сначала непременно шел в кабинет мистера Мерсера. Если же в это время у мистера Мерсера был какой-то посетитель, все зависело от того, кто этот человек. Иногда мистер Мерсер не желал, чтобы его беспокоили, и Пит шел сначала к мистеру Бушу. Комната мистера Буша находится через холл против комнаты мистера Мерсера.
– Значит, обе двери точно одна против второй?
– Нет, дверь мистера Мерсера первая слева, а мистера Буша почти в самом конце холла справа.
– После того, как Пит заканчивал с мистером Мерсером и мистером Бушем, он обычно шел к мистеру Эшби?
– Да. При этом ему приходилось пройти мимо приемной. И он непременно спрашивал у меня по дороге, нет ли у мистера Эшби важного посетителя, которому он может помешать.
– В этот день все происходило так же?
– Да.
– В вашем офисе мистер Вассоз больше никого не обслуживал?
– Никого.
– Никогда?
– Да, никогда.
– Прошу вас еще раз подумать, происходило ли в понедельник все в таком же порядке?
– Да, насколько мне известно. Когда появился Пит, у мистера Мерсера никого не было, и он сразу же прошел к нему. А позднее он высунул голову из-за угла, я молча кивнула, и он отправился в комнату мистера Эшби.
– Через сколько времени?
– Ну, я не уточняла. Минут через пятнадцать.
– Вы видели, как он вошел в кабинет мистера Эшби?
– Нет, он же в противоположном холле. Да и потом я не могла видеть, как он входит в любую дверь, потому что мой стол стоит в самом углу приемной.
– В котором часу он высунул голову из-за угла, а вы кивнули ему на дверь мистера Эшби?
– Без десяти одиннадцать или, возможно, без девяти. Полиция настаивала на точном ответе, ничего более определенного я сказать не могу.
– Насколько точны вы были в своем ответе полиции о характере взаимоотношении между мистером Эшби и мисс Вассоз?
– Вы воображаете, что вы очень умны, не так ли?
– Нет, я вовсе не умен, мисс Кокс. Я либо более, либо менее умен… Так что же вы сообщили полиции о мисс Вассоз и мистере Эшби?
– Сообщила то же самое, что и мистер Хоран. Спросите у него.
– А что вы им сказали про свои отношения с мистером Эшби? Сообщили ли, что они были близкими? И что миссис Эшби однажды просила администрацию корпорации уволить вас, потому что вы оказываете дурное влияние на ее мужа?
Мисс Кокс насмешливо улыбалась, уголки ее губ загнулись кверху.
– Вам безразлично, кого слушать, не так ли, мистер Вульф? Возможно, вы действительно менее умны.
– Зато я очень настойчив, мадам. Полиция отстала от вас потому, что они считали проблему решенной. Я придерживаюсь иного мнения и поэтому не отстану, не экономя ни время, ни силы. Вы облегчите и свое, и мое положение, сообщив мне сейчас о своих личных отношениях с мистером Эшби. Договорились?
– Мне нечего сообщать.
– Найдется что…
Вульф внезапно повернулся к Джону Мерсеру, сидевшему в красном кресле.
– Ну, сэр, я аплодирую вашему терпению и выдержке. Вам десятки раз хотелось вмешаться, но вы удерживались. Достойно похвалы. Как я вам сказал, единственный способ меня остановить – это убедить, что я ошибаюсь. Но мисс Кокс и мистеру Хорану этого не удалось добиться. Приглашаю вас попытаться… Вместо того, чтобы задавать вам вопросы, а вы знаете, каковы они будут, я слушаю вас. Приступайте.
Когда Мерсер закончил изучать угол стола Вульфа, он обратил взгляд не на Вульфа, а на собственных сотрудников. Он не сводил глаз с Хорана, пока его Вульф допрашивал, а затем с мисс Кокс. Поскольку мне была отлично видна его физиономия, я с полной ответственностью могу заявить, что в тот момент он беспокоился не столько о том, как убедить Вульфа, сколько как убедить самого себя. Уверенности в нем не чувствовалось.
Он заговорил:
– Я хочу подчеркнуть, что не считаю возможным говорить о том, что мой поверенный убежден – все это трюк с целью шантажа, и я с ним тогда был согласен. Теперь я допускаю, что мисс Вассоз убедила вас в том, что ее оклеветали. Вы ей поверили и действуете с самыми наилучшими намерениями.
Вульф буркнул что-то непонятное.
Мерсер скривил губы. Он все еще сомневался.
– Конечно, это всего лишь трюк. Вас никто не в состоянии в чем-либо убедить. Если нам придется сообщить вам правду, так как вас не устраивают заверения моих коллег, то я не посчитаюсь с рекомендациями моего адвоката и расскажу вам в точности, что произошло. Мне кажется…
Его прервали два голоса.
Хоран выразительно крикнул: «Нет!»
Мисс Кокс вкрадчиво предостерегла:
– Не надо, мистер Мерсер.
Но тот не обратил на них внимания.
– Мне кажется, что это единственно реальный способ ликвидировать неизбежный скандал. Это я сообщил полиции о мисс Вассоз, о ее связи с мистером Эшби, а мистер Хоран и мисс Кокс подтвердили мои слова. Так что мы все трое дали одинаковые показания. Это не было сплетней или злословием, как вы изволили выразиться. Возможно, вы правы, что юридически нас никто не принудил этого делать, но ведь полиция расследовала убийство, и мы посчитали своим гражданским долгом ответить на все их вопросы. Как уверяет меня мой поверенный, если вы все же решитесь передать дело в суд, вам в иске будет отказано.
Ладони Вульфа покоились на столе.
– Давайте внесем полную ясность. Вы лично сообщили полиции, что мистер Эшби соблазнил мисс Вассоз, так?
– Да.
– Каким образом вы об этом узнали? Полагаю, вы не были очевидцем произошедшего.
– Разумеется, нет. Он сам мне про это рассказал.
– Ни с того, ни с сего? Неожиданно? Добровольно?
– Нет, он ответил на мой вопрос… Были жалобы на вольности, которые он себе разрешал в отношении наших молоденьких сотрудниц, несколько раз называли мисс Вассоз.
– Кто называл?
