согласия не появилось в газетах. — Кремер сложил страницы и засунул их в конверт. — На письме есть ваши с Гудвином отпечатки пальцев, а также мои. Постараемся выяснить, нет ли чьих-либо еще.

— Если это подделка, — сухо заметил Вульф, — то я думаю, что человек, способный все это придумать, предусмотрел и такое обстоятельство.

— Да, теперь все в этих делах умельцы.

Кремер ладонями гладил колени и, чуть наклонив голову, разглядывал Вульфа. Изжеванная сигара, которую он на время нашей беседы вытащил изо рта, выскользнула у него из пальцев, упала на пол, но он не нагнулся, чтобы подобрать ее.

— Признаю, что затея ваша удалась. Конечно, многое еще предстоит проверить, но операция проведена блестяще. Что вы теперь будете делать? Пошлете вашему клиенту счет?

— Нет.

— Почему нет?

— Мой клиент, мистер Уэлман, не дурак. Прежде чем предъявить ему счет, мы с ним должны убедиться, что я заработал эти деньги. — Вульф поглядел на меня. — Арчи, поскольку память у тебя хорошая, могу ли я положиться на то, что ты запомнишь письмо, написанное, как из него следует, мистером Корриганом?

— Оно чересчур длинное, — возразил было я, — и прочел я его всего лишь раз.

— Я сказал, что пришлю вам копию, — напомнил Кремер.

— Я знаю. И хотел бы получить ее как можно скорее. Хорошо бы еще раз проверить все упомянутые в нем факты, да и я тщательно его исследую, раз получается, что я обнаружил убийцу и вынудил его признаться, не имея на это никаких доказательств. У нас их нет и сейчас, поскольку в письме отсутствует подпись.

— Я помню.

— В таком случае проверьте все подробности, каждое слово. Хотите услышать, что, по-моему, следует сделать?

— Разумеется.

— Основной интерес сосредоточен на анонимном письме, сообщающем о проступке, совершенном О ?Мэлли. Допустим, что его послал не Корриган, а кто-то другой. В этом случае признание может быть совершенно достоверным за исключением одной немаловажной детали, а именно: кто его написал. Подлинный преступник, почуяв, что я уже к нему приближаюсь, решил сделать виновным Корригана, но не учел того, что для этого потребуется еще одно убийство. Поэтому прежде всего следует выяснить, Корриган ли донес на О?Мэлли. Для этого вам, разумеется, потребуется письмо, написанное в суд, или фотостат и еще что-нибудь, напечатанное на машинке в «Клубе путешественников». А для этого следует выяснить, кто еще из руководства конторы был частым посетителем этого клуба и имел доступ к пишущей машинке. Поскольку вы представляете власть, вам разузнать все это гораздо легче, чем мне.

Кремер кивнул.

— Что еще?

— Пока ничего.

— Что вы намерены делать?

— Сидеть на месте.

— В один прекрасный день наживете себе на заду мозоли. — Кремер встал, заметил на полу сигару, нагнулся, поднял ее и бросил ко мне в корзинку для ненужных бумаг. Манеры у него явно улучшались. Он направился было к двери, но, остановившись, обернулся. — Не забудьте то, что сказал вам Корриган по телефону. И, кстати, как по-вашему, звонил он сам или нет?

— Не знаю. Я ведь сказал, говорил он хриплым голосом и волновался. Может, это и вправду был он, а если нет, то для того, чтобы по телефону вас приняли за другого, особого таланта не требуется.

— Приму к сведению. Значит, не забудьте написать, что говорил по телефону Корриган или кто-то другой, что Гудвин делал в Калифорнии и как вы получили по почте это письмо. Сегодня же.

— Обязательно, — пообещал Вульф, после чего Кремер удалился окончательно.

Я посмотрел на часы.

— Как я вам уже говорил, часа три назад звонил Кастин. — доложил я начальству. — Он просил вас перезвонить ему как можно скорее. Он хочет предупредить, что они намерены подать на вас в суд. Соединить вас с ним?

— Нет.

— Позвонить ли мне Сью, Элинор или Бланш и договориться о свидании?

— Нет.

— Придумать еще что-нибудь?

— Нет.

— Значит, все кончено? Значит, Корриган написал письмо и застрелился?

— Нет, черт побери. Нет. Бери блокнот. Приготовим Кремеру наши показания.

Ровно через двое суток в одиннадцать утра в понедельник инспектор Кремер снова был у нас.

Мы за это время успели сделать многое. Я, например, постригся, а заодно помыл голову. И провел несколько приятных часов с Лили Роуэн. Полчаса беседовал с нашим клиентом Уэлманом, который заехал к нам в офис сразу после прилета из Чикаго и остался в Нью-Йорке в ожидании дальнейших событий. Я как следует отоспался за два последних дня и прошелся до Баттери и обратно с остановкой в уголовном отделе полиции на Двадцатой улице, доставив им, как просил Кремер, наши показания. Я снял пять копий с той копии покаянного письма Корригана, которую, как мы договорились, нам прислал Кремер. Я ответил на три звонка Сола Пензера, переключив его на Вульфа и повесив по указанию Вульфа свою трубку. Ответил еще на тридцать-сорок телефонных звонков, ни один из которых вас не заинтересует. Выполнил кое-какие рутинные дела по офису и шесть раз поел.

Вульф тоже ни в коем случае не бездельничал. И тоже шесть раз поел.

Единственное, чего мы не сделали, это не прочли в газетах неподписанного Корриганом письма с признанием своей вины. Потому что его в газетах не было, хотя все они, разумеется, извещали о смерчи выдающегося адвоката, пустившего пулю себе в висок, и вспоминали о других, предшествующих этому печальных событиях, связанных с возглавляемой им юридической конторой. По-видимому, Кремер хотел сохранить письмо с покаянием Корригана себе на память, пусть и без автографа.

В понедельник утром, усевшись в красном кожаном кресле, он объявил:

— Окружной прокурор готов квалифицировать смерть Корригана как самоубийство.

Вульф, сидя за столом, наливал себе пиво. Он поставил бутылку на стол, подождал, пока пена осядет настолько, чтобы из наклоненного под углом стакана одновременно полилось пиво, а губы смочило пеной, поднял стакан и выпил. Он любил, чтобы пена обсыхала на губах, но позволял себе это только, когда не было посторонних, а поэтому сейчас вынул платок и вытер себе рот.

— Я, пожалуй, с ним согласен — Кремер, приняв приглашение выпить пива, на что он соглашался крайне редко, держал стакан в руке. — Могу сообщить вам, как обстоят дела на сегодняшний день.

— Слушаю.

— Значит, так. Признание напечатано на машинке, которая имеется у него в квартире. Он пользовался ею уже много лет. Он всегда кое-что печатал сам, а потому у него дома был запас фирменных бланков и конвертов. Его секретарь, миссис Адамс, допускает, что в манере перепечатки и в самом тексте нет ничего, что могло бы вызвать сомнение, напечатано ли письмо им собственноручно.

— Допускает?

— Да. Она его защищает. Она не верит, что он донес на О?Мэлли или совершил убийство. — Кремер опустошил стакан и поставил его на стол — Я мог бы рассказать вам еще многое про это письмо, но сомнений в том, что оно написано Корриганом, ни у прокурора, ни у меня нет. Нам не довелось опровергнуть ни одного из приведенных там фактов. Что же касается дат совершения убийства, то есть тридцатого