камеру никто не проник. Стены перегородок не носили ни малейшего следа каких-либо попыток их пробить, на штукатурке — ни царапины. Неужели это единственная пирамида, которой не заинтересовались грабители? Нет, она не могла уйти от их внимания; это доказывали, помимо прочего, вторичные захоронения и папирусы Поздней эпохи. «Вы уверены, что саркофаг не ограблен и вы найдете в нем мумию царя?» — спрашивали Гонейма репортеры. Он отвечал: «Да, в погребальную камеру не ступала нога человека с того дня, как рабочие замуровали ее. Саркофаг не тронут. На нем даже лежит погребальный венок — как на саркофаге царя Тутанхамона!»
Наконец все было готово. В погребальную камеру провели электрическое освещение, а над саркофагом поставили леса с блоком и крепкими канатами; были приготовлены кинокамеры и консервирующие средства. Затем в камеру вошли Мустафа Амер, директор Службы древностей, Гонейм с двумя каирскими специалистами и десятники Хофни и Гуссейн. Еще раз взглянули на саркофаг, показавшийся им красивее всех, виденных до сих пор. Он был вытесан из цельной алебастровой глыбы с чудесными прожилками, переливавшимися всеми красками—от золотой до розовой и красной; сверху его прикрывала плотно прилегающая панель. Еще раз напоследок внимательно оглядели всю поверхность саркофага; на нем не было ни малейшего повреждения. Шесть рабочих стояли наготове. Можно было начинать операцию.
«Двое из моих рабочих начали тянуть веревку, другие в это время поддевали панель ломами, стараясь просунуть их в щель между нижней частью панели и саркофагом. Люди напрягали все силы. Слышался скрежет металла по камню — и больше ничего. Панель намертво засела в пазах. Рабочие несколько раз возобновляли свои попытки, однако тяжелая каменная глыба противостояла всем нашим усилиям.
Но вот наконец она приподнялась, всего на какой-нибудь сантиметр. В отверстие тотчас были вставлены рычаги… Всего этим делом было занято шесть рабочих, однако панель оказалась такой тяжелой — она весила около 227 килограммов — и была так крепко зацементирована смесью гипсового раствора и клея, что понадобилось почти два часа, прежде чем она медленно поползла вверх. Я встал на колени и заглянул внутрь.
Саркофаг был пуст…».[62]
Все стояли как громом пораженные; этого невозможно было понять. Потом, пошатываясь, выбрались из двадцатиметровой глубины на дневной свет. Сотни людей осаждали выход, жужжали кинокамеры, пограничники еле удерживали свободный проход. Послышалось первое «ура», его подхватили все — и вдруг наступила тишина. Достаточно было взглянуть на лицо Гонейма.
Ближайший репортер повернулся и побежал к своему «джипу». «Фиаско фараона!» — озаглавил он свою статью. «Они копали три года и не нашли ничего!» — написал второй. Пространство вокруг пирамид обезлюдело. Остались только ученые и рабочие.
«Что касается меня лично, то сначала это было тяжелым ударом. Допустим, я удовлетворился тем, что нашел новую пирамиду и установил имя доселе неизвестного фараона III династии. С точки зрения археологии это было само по себе триумфом… Но тайна пустого саркофага не выходила у меня из головы. Так или иначе я решил эту тайну раскрыть».
В своей книге «Потерянная пирамида», из которой взяты обе приведенные цитаты, Гонейм высказал предположение, что пирамида Сехемхета была «ложной» или «символической» гробницей и что саркофаг был предназначен для царского Ка. Остальные египтологи приняли его предположение как гипотезу. В более поздних дискуссиях Гонейм не участвовал. Он трагически погиб в 1957 году.
О научных заслугах Гонейма свидетельствует его мраморный бюст перед Египетским музеем в Каире: он стоит напротив статуи Мариетта. Работы по изучению пирамиды Сехемхета продолжались еще несколько сезонов. Затем власти их приостановили.
Загадка пустого саркофага осталась нерешенной.
И все же существуют еще более затерянные пирамиды, чем пирамида Сехемхета, и еще более загадочные. От одной только III династии осталось девять таких пирамид.
Первые две прячутся в пустыне, километрах в десяти на северо-запад от Саккара, и к ним нет никакой дороги; они относятся к числу самых труднодоступных памятников Древнего Египта. Прежде к ним ездили на ослах или верблюдах; ныне к ним можно попасть — если вам очень повезет и удастся заполучить особое разрешение — на военном «газике», поскольку находятся они в закрытой зоне. Пирамиды эти не возвышаются над пустыней и, вероятно, никогда не возвышались; обе они недостроены, а то, что от них осталось, засыпано песком и слилось с окружающей местностью. Расстояние между ними чуть более километра; одну из них в народе называют «разрезанной пирамидой», другую — «Александровым творением». Официально же они называются ступенчатыми пирамидами в Завиет-эль-Ариане.
Более южная из них, по всей видимости, была достроена лишь до первой ступени, часть которой сохранилась поныне. У нее квадратное основание 83х83 метра, и она рассечена углублением, образовавшимся после того, как с нее сняли и увезли часть блоков; отсюда и ее название «разрезанная». В остатках ее поверхностной части можно различить 14 слоев, как и у пирамиды Сехемхета; очевидно, предполагалось строить 7 ступеней. На пирамиду Сехемхета она походила и своей подземной частью; кроме погребальной камеры под центром основания, к которой ведет отвесный колодец, она имеет еще одну горизонтальную галерею; эта галерея обрамляет основание, и от нее отходят 32 камеры для погребальной утвари. В пирамиде ничего не удалось обнаружить; в се погребальной камере нет даже следов установки саркофага. В конце прошлого века ее изучали Масперо, Морган и Барсанти, после первой мировой войны — Рейснер, приписавший ее Хаба, одному из последних царей III династии. Но прямых доказательств он тоже не нашел, его предположение основано на надписях, обнаруженных в соседней гробнице того же периода.
Северная пирамида, возможно, никогда не поднималась выше поверхности земли; это всего лишь огромная (8,5 метра в ширину и 110 метров в длину) траншея, вытесанная в скале и кончающаяся на глубине 25 метров. Она, должно быть, вела к подземной камере: в отличие от коридоров в прежних пирамидах, представлявших собой туннели, здесь использовался метод «открытой траншеи». По размерам траншеи и проведенным подготовительным работам па местности можно судить о том, что основание пирамиды должно было иметь форму квадрата со сторонами, несколько превышающими 120 метров. Следовательно, она должна была превзойти по размерам пирамиды Джосера и Сехемхета. Барсанти, работавший здесь в 1905–1912 годах, нашел в конце траншеи необычный эллипсовидный саркофаг из красного гранита. Он надеялся, что обнаружит за ним погребальную камеру, по демонтаж облицовочных плит привел его к другому открытию: па них были начертаны красной краской упрощенные иероглифы, которые могли читаться как «Небкара» или «Неферкара». В первом случае речь пошла бы об одном из малоизвестных царей III династии, во втором—о столь же загадочном царе III или IV династии. Но дело еще усложнилось тем, что неподалеку была обнаружена грифельная плита с именем царя Раджедефа (Джедефра) из IV династии, который повелел выстроить себе пирамиду близ Абу-Роаша… Поражающий всех ров с каменным коридором, расположенный посреди пустыни, в сознании окрестных жителей до сих пор связан с памятью Барсанти. Его называют, как мы уже упоминали, «Александровым творением» — по имени Барсанти.
Почему пирамиды в Завиет-эль-Ариане остались недостроенными? Скорее всего, по той же причине, что и пирамида Сехемхета в Саккара и многие другие пирамиды позднейших времен: царь, который повелел их строить, преждевременно умер. Притом, вероятно, умер неестественной смертью; в противном случае его законный преемник, обычно старший сын, скорее всего, приказал бы достроить гробницу. Египетские правители, считавшиеся богами, не могли быть лишены своего поста или отозваны с него; обретенную при коронации божескую и царскую власть они сохраняли до самой смерти. И потому, если надо было освободить место для другого, они должны были умереть — естественным или насильственным путем; а с побежденным врагом или с его трупом победитель никогда не церемонился. Вполне возможно, что трупы царей, погибших во время дворцовых переворотов или вооруженных восстаний последних лет
