достижением, но каждый раз в отверстии показывался новый блок. И вдруг один из блоков не скатился вниз по стене, а… провалился внутрь! Это был великий момент. Можно себе представить волнение изнуренных воинов и восторг аль-Мамуна, когда раздался грохот провалившегося камня. Все стенобитные орудия были перемещены туда, где образовалась дыра, а когда проделали достаточно широкое отверстие, через него спустили канат. Доброволец, избавленный от страха перед духами при помощи одного динара, с горящим факелом спустился во тьму пирамиды. Что этот человек обнаружил в пирамиде, никто не записал. Не сохранилось и сообщения о том, что видел в ней сам халиф. Вероятно, лишь то, что пробитое отверстие открыло доступ в так называемую Большую галерею, которая вела к самому сердцу пирамиды, к погребальной камере с саркофагом Хуфу. Итак, халиф попал в это помещение более коротким путем по сравнению с тем, который проделал Хуфу, когда осматривал место своего последнего отдохновения, и с тем, которым проходят туда нынешние посетители пирамиды. И все-таки другие искатели кладов уже побывали там до халифа.
Ни о каких находках аль-Мамуна в пирамидах ни в одном из источников его поры не упоминается. Наиболее близкий ему по времени автор, историк аль-Кайси (XII век) записал устный рассказ «…в узком проходе был найден гроб, похожий на статую мужчины, высеченную из зеленого камня. Когда этот гроб принесли к халифу и сняли крышку, под нею оказалось тело мужчины в золотых доспехах, украшенных драгоценными камнями, в руке он держал меч, которому нет цены, а на лбу у него горел огнем рубин величиной с куриное яйцо; и халиф взял этот камень себе». Аль-Кайси утверждает, что «собственными глазами видел гроб, в котором лежало это тело, он был похож на статую и стоял у дверей дворца халифа в Каире в 511 году» (хиджры, т. е. в 1117/1118 году).
Пожалуй, это было не слишком большой наградой за усилия, затраченные на проникновение в пирамиду. Такая гигантская сокровищница — и никаких кладов! Халиф аль-Мамун был в ярости. Он еще покажет этим пирамидам!
Сто лет спустя известия о боевых действиях аль-Мамуна против пирамид звучали уже иначе. Во- первых, ему сказочно везло, и, во-вторых, он уже вскрыл не одну пирамиду, а две. Описание того, что он в них обнаружил, стоит внимания:
«В первой пирамиде, западной, было найдено тридцать сокровищниц из цветного гранита, наполненных редкостными драгоценными камнями, различными предметами роскоши, достойными восхищения статуями, разнообразными инструментами, великолепным оружием, смазанный мазью, составленной с таким мастерством, что это оружие не заржавело бы до второго пришествия. В другой пирамиде хранились сообщения жрецов, написанные на плитах из гранита, от каждого жреца одна плита мудрости, и на ней были обозначены его удивительные деяния. У каждой пирамиды есть свой страж кладов, ее хранитель; и эти стражи будут охранять пирамиды от любого нежелательного вторжения».
Правда, эти сообщения были предназначены для широкой публики: не мог же халиф потерпеть фиаско! Сам он был вне себя от ярости, потому решил сдержать свое слово и стереть пирамиды с лица земли. Начал он с третьей пирамиды, с пирамиды Менкаура. Очевидно, по той причине, что она была меньше других.
Предоставим же слово историку, да еще столь авторитетному, как ибн-Халдун (1332–1406), а отнюдь не Шахразаде (процитированный выше абзац взят из одной ее сказки). Ибн-Халдун упоминает о странном пристрастии к разрушительству еще у отца аль-Мамуна — Харуна-ар-Рашида. В своем большом сочинении, длинное рифмованное название которого лаконично переводится как «Время царств и империй», он пишет:
«„Клянусь богом, я уничтожу это здание!“ — воскликнул ар-Рашид перед дворцом персидского шаха. И вот он приступил к разрушению дворца и собрал для этой цели множество рабочих, которые пользовались кирками, раскаляли здание огнем, а потом поливали уксусом. Но и это не помогло, постройка не поддавалась. Дабы избежать насмешек и позора, послал ар-Рашид к Яхье (ибн-Халиду, своему советнику, которого в ту пору держал в тюрьме) и спросил его, должен ли он отказаться от своих замыслов. И отвечал ему Яхья: „О владыка правоверных, не делай этого! Продолжай начатое, чтобы никто не мог сказать, будто владыка правоверных и предводитель арабов был не в силах уничтожить то, что построили не арабы?“» Ар-Рашид согласился с ним, но дворец шаха так и не смог уничтожить.
То же случилось и с аль-Мамуном, когда он попытался разрушить египетские пирамиды. Хоть и согнал он множество рабочих, но успеха не добился. Рабочие отделяли друг от друга и выламывали камень за камнем, но добрились только до помещении между внешней и внутренней стенами, дальше они не проникли, и уничтожить пирамиды им не удалось. Говорят, в результате всех усилии появилось отверстие, которое можно видеть и сейчас. Кое-кто полагает, что аль-Мамун нашел между стенами запрятанный клад, но «Аллаху это лучше известно».
Однако некоторые авторы, и в особенности знаменитый багдадский лекарь и энциклопедист Абд- аль-Лятиф аль-Багдади (1161–1231), приписывают попытку разрушения пирамид другому халифу, а именно аль-Малику аль-Азизу, сыну прославленного султана Саладина (Салах ад-Дина), противника Ричарда Львиное Сердце в период крестовых походов. Абд-аль-Лятиф был современником Малика, а потому у его сообщения есть некоторая гарантия достоверности.
«Несколько придворных Малика, люди, полностью лишенные разума и здравого смысла, убедили его, что надо разрушить пирамиды. И вот он послал рудокопов и рабочих из каменоломен, чтобы под присмотром нескольких уважаемых эмиров и сановников они разрушили красную пирамиду (т. е. пирамиду Менкаура. — В. З.), которая меньше двух других. Разбили лагерь, согнали людей со всех краев страны, что стоило больших денег, и вели работы восемь месяцев без перерыва. С величайшим напряжением им удавалось кирками и рычагами сдвинуть за день один или два камня и канатами стащить их вниз. Когда однажды такой гигантский камень сорвался и упал, грохот был слышен на многие километры вокруг, а горы дрожали, как при землетрясении… В конце концов они исчерпали все свои силы и бросили работу, поняв ее безнадежность. Несмотря на все старания, они оставили на пирамиде лишь неприметный след, небольшое отверстие, заметное только вблизи».
Было это так или иначе, халиф аль-Мамун остается первым известным истории человеком, который после завоевания Египта арабами вступил в пирамиду. Да еще в Великую пирамиду! Не считая, конечно, безымянных рабочих, проложивших для пего путь и приготовивших все для этого не лишенного удобств визита. Неужели известия тех времен дошли до нас лишь в виде сказок или легенд? По счастью, нет.
Историк аль-Кайси, уделивший особое внимание халифам I династии Аббасидов, записал рассказ одного современника той поры, который вступил в Великую пирамиду вскоре после того, как ее вскрыли, т. е. в первой половине IX столетия.
«Он нашел там квадратную комнату со сводчатым потолком, а за нею коридор глубиной в десять локтей и притом достаточно широкий, чтобы по нему прошел человек. В каждом углу было по двери, которые вели в просторное помещение, где лежали тела усопших, и каждый усопший был завернут во множество слоев материи, уже почерневшей от старости. Однако тела всех усопших оставались в полной сохранности; на головах у них были волосы, причем ни единого седого, и потому возникало впечатление, что это трупы молодых людей. Трупы лежали так тесно один возле другого, что отделить их было невозможно, а когда он попробовал их поднять, они оказались легкие, как воздух. Он говорил также, что там были четыре круглые шахты, полные человеческих трупов, и что все это место было загрязнено летучими мышами. Он заметил также, что там были погребены и различные животные. И еще говорил, что нашел кусок ткани примерно с локоть длиной; белоснежная хлопчатобумажная материя, вышитая шелком, была свернута в форме тюрбана, а когда он ее развернул, там оказалась мертвая чайка, не утратившая ни перышка, словно она только что испустила дух… Из упомянутого помещения со сводчатым потолком можно было попасть в самую верхнюю камеру пирамиды, туда вел коридор шириной в пять шагов, но без ступеней… Этим коридором во времена аль-Мамуна можно было дойти до узкого прохода, где и была найдена упомянутая гробница».
Это сообщение никак не упрекнешь в неясности. И верно, «квадратная комната со сводчатым потолком» в Великой пирамиде действительно существует, это так называемая пустая камера, некогда ошибочно именовавшаяся «усыпальницей царицы». Правда, в ней нет никаких угловых дверей, а есть лишь входы в две довольно узкие шахты. Зато из нее можно было попасть «в самую верхнюю камеру пирамиды», т. е. в усыпальницу Хуфу. Описание мумифицированных тел сделано очень точно и выразительно, эти тела могли относиться к более поздним (вторичным) захоронениям Саисской эпохи. Но что в этом сообщении
