ноги.

— Вот так! — кивнул старый вождь, тяжело дыша. — Сейчас ты пойдешь со мной… Теперь ты всегда будешь со мной!..

Он быстро зашагал вперед. Бемби побрел за ним, но его томило желание опуститься на землю, смежить веки и потерять себя в неведающем боли забытьи.

Старый вождь догадывался о том, что происходит с Бемби.

— Сейчас ты должен стерпеть любую боль. Ты не смеешь думать о покое… Думай только о спасении, только о спасении, и ни о чем больше… Ты слышишь меня, Бемби? Беги… иначе ты погиб… Думай о том, что Он идет по твоим следам и убьет тебя без сожаления. Ну, прибавь шагу… так… хорошо… Вперед, дитя мое, вперед!

Но Бемби уже ни о чем не думал. Каждый шаг причинял ему невыносимую муку, казалось, все его тело стало сплошной кровоточащей раной.

Старый вождь описывал широкий круг. Это длилось бесконечно долго. Сквозь пелену боли и слабости Бемби с удивлением обнаружил, что они вновь оказались у старого дуба. Тут старый вождь остановился, обнюхал землю и прошептал:

— Где-то здесь… поблизости… Он и Его собака… Вперед, быстрее! Они побежали. Внезапно старый вождь остановился.

— Ты видишь? — воскликнул он. — Вот тут ты лежал. Бемби увидел примятую траву и широкую лужу крови. Густая, темная кровь медленно впитывалась в землю.

— Чуешь? — Ноздри старого вождя трепетали. — Чуешь, Бемби? Они уже побывали на этом месте… Он и Его собака. Вперед!..

Они двинулись дальше. Бемби увидел кровавые капли на листьях кустов и стеблях трав. 'Мы уже проходили тут…' — хотел он сказать и не мог.

— Ну вот… — с глубоким удовлетворением проговорил наконец старый вождь. — Сейчас мы зашли им в спину.

Еще некоторое время вел он Бемби по прежнему следу, затем сделал петлю и принялся описывать новый круг. Бемби следовал за ним в полузабытьи. Вторично, но уже с другой стороны вышли они к дубу, вторично прошли место, где Бемби упал, затем вожак вновь круто изменил направление.

— Ешь вот это! — Старый вождь остановился и указал Бемби на крохотные темно-зеленые жирные и курчавые листочки, росшие у самой земли.

Бемби повиновался. Вкус листочков был горек и невообразимо противен. Через некоторое время старый спросил:

— Ну, как теперь?

— Лучше, — ответил Бемби.

К нему внезапно вернулся дар речи, сознание прояснилось и усталость как рукой сняло.

— Теперь ты пойдешь впереди, — приказал старый вождь. Долго шел он позади Бемби, пока не остановил его вдруг радостным возгласом:

— Наконец-то!..

Бемби недоуменно оглянулся.

— Твои раны больше не кровоточат, — пояснил старый вождь. — Кровь перестала капать на кусты и травы и уже не указывает Ему и Его собаке дорогу к твоей жизни!

Старый вождь казался усталым, измученным, но голос его вновь был полон бодрой силы.

— Идем же, — сказал он, — теперь тебе нужен покой.

Они подошли к широкому рву. Старый вождь спустился вниз, затем в несколько могучих прыжков одолел крутой подъем. Бемби последовал за ним, но ему никак не удавалось взобраться на другую сторону. Боль снова проснулась в нем, он спотыкался, падал, вставал, карабкался дальше и вновь оскользал назад.

— Я ничем не могу помочь тебе, — говорил сверху старый вождь, — но ты должен — слышишь меня, Бемби? — должен взобраться сюда.

И мучительным, неистовым усилием Бемби одолел кручу.

Он чувствовал, как стремительно истаивает в нем сила, тяжелый жар боли подкатил к самому сердцу.

— Твоя рана опять кровоточит, хотя и не так сильно, — сказал старый вождь. — Я этого ждал. Но сейчас это не причинит нам вреда…

Медленно, шаг за шагом, продвигались они сквозь высокий, чуть не до неба, кустарник. Почва была твердой и гладкой. Ноги разъезжались, идти становилось все труднее. Бемби снова захотелось лечь на землю, закрыть глаза и ни о чем не думать. У него начиналась лихорадка, голова раскалывалась, темная пелена застилала зрение. И ничего не осталось в нем, кроме желания отдыха и покоя, да еще равнодушного удивления перед тем, как внезапно, в один миг, изменилась его жизнь. Неужели был он когда-то здоровым и добрым?.. Да, был… еще сегодня утром… совсем недавно… Но казалось, что это счастье было пережито в какие-то неправдоподобно далекие времена…

И все же он шел. Позади остался дубняк, молодой ольшаник, и вот громадный, потрескавшийся ствол бука в густотища боярышника преградил им путь.

— Мы пришли… — как сквозь сон, где-то в стороне от себя, услышал Бемби голос старого вождя.

Слепой от боли и усталости, он двинулся на голос и вдруг провалился в какую-то яму.

— Вот так! — спокойно сказал старый вождь. — Теперь продвинься немного вперед и ложись.

Яма, в которую упал Бемби, уходила под ствол бука, там она углублялась и расширялась наподобие пещеры. Боярышник и дрок сомкнулись над ее входом, укрыв Бемби от всего света.

— Здесь ты будешь в безопасности, — донесся сверху голос старого вождя.

Шли дни.

Бемби лежал в теплом лоне земли, над головой — гнилая кора поверженного дерева. Он прислушивался к своей боли, которая вначале все росла и ширилась в его теле, затем словно сжалась, стянулась в малый очажок, все еще оставаясь острой, и вдруг начала быстро, день ото дня, слабеть, утихать.

Изредка Бемби выбирался наружу. Вначале он мог только стоять на своих ослабевших ногах, но вскоре отважился сделать два-три шатких, неверных шага. Теперь он мог добывать себе пищу.

Бемби выбирал такие травы, на которые никогда бы не польстился прежде, даже в зимнюю бескормицу. Но сейчас они манили, притягивали его своим ароматом редкой, влекущей остроты. То, чем он прежде брезговал, что выплевывал, случайно прихватив вместе с хорошей, сладкой травой, казалось теперь удивительно вкусным, пряным яством. Некоторые стебли и травы и сейчас были противны ему по вкусу, но он заставлял себя есть их, чувствуя их целебную силу. И раны его быстро затягивались.

Бемби был почти здоров, но все еще не покидал яму. Лишь ночью выходил он немного размяться, а день проводил в своей надежной земляной постели.

Только сейчас, когда боль отпустила его, Бемби впервые осознал, как бы наново пережил все, что произошло с ним, и великий ужас потряс его душу.

Он выздоровел телом, но еще долго не мог вернуть себе свою прежнюю, несмятенную душу и потому не решался выйти в большой мир, зажить прежней вольной жизнью.

Дни, недели лежал он в яме под стволом поверженного бука, испытывая то страх, то стыд, то удивление, то глубокую благодарность к своему спасителю, и был порой то безнадежно грустен, то почти счастлив.

Вначале старый вождь не покидал Бемби ни днем ни ночью. Потом он стал ненадолго отлучаться, считая, что Бемби полезно одинокое раздумье. Но и тогда он держался поблизости от пещеры.

Однажды вечером разразился ливень с громом и молниями. А небо, озаренное лучами заходящего солнца, оставалось прозрачным, чистым, голубым.

На верхушках деревьев вовсю заливались черные дрозды, били зяблики. В кустах свистели синицы, в траве, у подножий деревьев, фазаны рвали глотку металлическими короткими воплями, дятел звеняще подхохатывал, и задушевно ворковали голуби в своем неизменном любовном согласии.

Бемби покинул пещеру. Жизнь была прекрасна. Неподалеку, словно поджидая его, стоял старый