Джек сделал глубокий вдох и закончил начатую Кидом фразу.
— Это то, что ты имеешь вместо жены и дома, вместо семьи.
Их взгляды встретились. Кид кивнул.
— Это то, что есть у тебя вместо того, что было у меня, — резюмировал Джек.
— Прости, — сказал Кид.
— Пожалуй, вес маловат, — вдруг заявил Джек. — Возьму-ка я в следующий раз пять фунтов.
Два дня спустя сотовый телефон Кида снова зазвонил во время тренировки.
— Не буду отвечать, — буркнул он. — Она может подождать.
— Откуда ты знаешь, что это она, а не он?
— Это всегда она.
— Теперь ты меня совсем заинтриговал.
— Моей личной жизнью?
Джек кивнул.
— Кто входит в твою… в твою Команду?
— Мне странно говорить об этом с тобой.
— Считай это частью курса лечения, — посоветовал ему Джек. — Я размышлял об этом. Было бы славно услышать, что происходит в реальном мире.
Кид спрятал улыбку. Но глаза у него загорелись.
— Ты мне платишь как тренеру, — сказал он, — а не как психиатру.
Джек ехидно улыбнулся в ответ.
— Иногда одно не противоречит другому, — припомнил он.
Кид немного помедлил.
— Ладно. Все началось с шутки. В один прекрасный день я осознал, что встречаюсь с уймой женщин. Их четыре, пять, шесть. И по отдельности каждая из них — ничего себе, но если их соединить, взять от каждой то лучшее, что она способна предложить… в общем, получится что-то вроде идеальной женщины. Как в бейсбольной команде, понимаешь? Пока у тебя есть настоящая команда, тебе не нужна звезда.
— И как у вас все построено?
— Гибко. Самому тоже нужно быть гибким. С одними важными персонами все время якшаться нельзя.
— Очень благородно с твоей стороны.
— Просто практично. Тут нужны и заслуженные ветераны, и пара талантливых подающих, и привилегированный игрок…
— А Затейница? Она привилегированный игрок?
Кид покачал головой.
— Быстро догадался. Она мне ближе всех.
— Ушам своим не верю. А как ее зовут?
— Никаких имен, Джек. Кодекс тренера.
— О чем ты говоришь? Какой кодекс?
— Это правда. Я ведь рассказываю тебе о ней что-то личное. Может быть, и о других тоже что-то расскажу. То есть я понимаю, конечно, что ты не станешь сплетничать и болтать об этом на каждом углу, но всякое может случиться — вдруг ты когда-нибудь повстречаешься с одной из них, а мне бы не хотелось, чтобы эта женщина смутилась.
— Очень по-джентльменски.
— И для дела полезно. Вряд ли я смогу легко получать работу, если люди будут знать, что я треплюсь про них с другими клиентами. Я расскажу тебе про них, но буду употреблять их прозвища — Затейница, Гробовщица, Силачка, Новенькая…
— Очень выразительно.
— Тут есть определенная логика, — объяснил Кид. — Прозвища я даю очень осторожно. Выбираю не без причины. У Новенькой прозвище потом поменяется — так я ее называю, пока не узнаю получше.
— Все эти женщины — твои клиентки?
— Большинство из них.
— Так ты сам с ними знакомишься?
— Чаще всего. Иногда — в клубах, всяких ночных заведениях. В барах. С Новенькой я встретился в ночном клубе, а потом снова увидел ее в картинной галерее. Иногда бывает, что и на улице знакомлюсь. — Он усмехнулся. — Что тут скажешь? Я нравлюсь женщинам.
— Продолжай.
— Пятнадцать раз ногу поднимешь — и будем болтать дальше.
Джек сидел на универсальном тренажере для тренировки ножных мышц. Как только стержень с небольшим набором противовесов начал медленно подниматься и опускаться, Кид снова подал голос.
— Ну вот. Есть Затейница, про нее ты знаешь.
— Про нее я ровным счетом ничего не знаю.
— А что бы ты хотел узнать?
— Что-нибудь. Чем она занимается?
— Она танцовщица.
— Немного подробнее, пожалуйста.
Кид ненадолго задумался.
— Хорошо. У нее потрясающая фигура, иногда она чавкает, и я из-за этого бешусь, порой она способна удивить своим умом, и еще она слегка печальная.
— Почему печальная?
— Потому что ей приходится вести тайную жизнь. — Заметив обескураженный взгляд Джека, он добавил: — Есть вещи, о которых она не может никому рассказать.
— Даже себе самой.
Это прозвучало не как вопрос, и Кид кивнул, довольный тем, что Джек все так быстро схватывает.
— Особенно себе самой.
— Да, это очень печально, — отметил Джек.
— Печальнее не бывает, — согласился Кид, и Джек вдруг с удивлением понял, что сейчас Кид говорит не с ним, а скорее с самим собой. Но вот он устремил взгляд на Джека и добавил еще один двухфунтовый «блинчик» на стержень с противовесами. — Но знаешь, из-за этого с ней интереснее. С ней просто здорово, но привязываться к ней не стоит — она слишком дикая.
Миновало еще несколько недель. Теперь у Джека постоянно болело все тело. Но эта боль его приятно волновала. Он чувствовал, как тело откликается на разные воздействия, как оно крепнет. Казалось, каждый день в него вливаются новые силы. Этот заставляло его прикладывать больше стараний к тренировкам, вынуждать тело терпеть более тяжкие мучения. Он начал понимать свои возможности, начал испытывать голод по тому, что ему удалось пока только попробовать.
Во время одной особенно изнурительной тренировки, когда Джек работал с рекордным для себя весом, в комнату вошла Мэтти.
— Извините, что отрываю вас от дела, — сказала она, — но я ухожу в магазин. Не хотите, чтобы я вам купила что-нибудь особенное? — спросила она у Джека.
Он только вяло махнул рукой, благодарный Мэтти за то, что она спасла его и подарила несколько секунд перерыва в тех пытках, которым его подвергал Кид.
— Мэтти, — встрял Кид, — скажите, а как это может быть, что вы ни капельки не постарели с тех пор, как я вас в первый раз увидел?
— Хватит тебе дурачиться, — буркнула Мэтти, не удержавшись от улыбки.
Она не могла сердиться на Кида. Уже не раз она говорила Джеку, как она рада, что Кид вернулся. Насколько в доме стало веселее.
— И ты стала еще красивее, — не унимался Кид. — В чем секрет? Сделка с дьяволом?
