— И следовательно, это правда.

Карл с несчастным видом кивнул.

— Когда я это читаю или слышу, мне самому кажется, что я не знаю, где правда, а где ложь. А что тогда говорить о других?

Неожиданно он выпрямился, резко поднял голову и пристально посмотрел на Аманду.

— Они уже обращались к тебе?

— Ты о ком?

— О полиции. ФБР.

Аманда почувствовала, как ее охватывает ужас.

— Нет, пока нет.

— Скоро обратятся. Про наши отношения знают многие. Так что я не смогу здесь долго отсиживаться. Нельзя останавливаться.

Он опять посмотрел на нее и сердито потряс головой.

— Не надо было вообще к тебе приезжать, — сказал Карл, а затем тяжело привалился к спинке стула. — Мне просто хотелось… — Он поднял руку, провел по заросшему щетиной лицу, кулаком потер опухшие глаза. — Я так устал…

— Здесь тебя никто не найдет, — успокоила его Аманда. — Со мной ты в безопасности.

Ей еще многое хотелось узнать. Вот только время было не совсем подходящим. Карлу требовался сон.

— Может, примешь душ и отдохнешь? Я постелю тебе в комнате для гостей. Чистые полотенца в шкафу для белья. Думаю, у меня даже есть во что тебе переодеться.

Аманда снова смущенно засуетилась. На кухне, на самом дне ящика с ветошью, лежали его старые серые спортивные штаны, изрядно потрепанные. А одна из футболок, мягкая, голубая с белым, хлопчатобумажная тренировочная майка с надписью «Нью-Йорк джайантс», висела в платяном шкафу в спальне.

Когда Аманда принесла одежду, Карл с подозрением посмотрел на футболку.

— А я думал, ее потеряли в прачечной. К тебе-то она как попала?

— Я ее стащила, — призналась девушка. — Эта майка на мне всегда смотрелась лучше.

Аманда не стала продолжать, что, после того как они с Карлом расстались, она каждую ночь три недели подряд спала в этой футболке.

На какой-то миг их взгляды встретились. И вдруг — бах! Все вернулось на круги своя — тревога, неловкость, молчание. Их прошлое.

Карл отвел глаза, сглотнул и, запинаясь, начал:

— Послушай, я о Тонни…

— О ней я ничего не спрашивала, — холодно заметила Аманда.

— Нет, конечно. И не стала бы, — признал он. — Это ниже твоего достоинства. Но я все-таки хочу рассказать о ней.

У Аманды перехватило дыхание. Она заставила себя вдохнуть, затем медленно выдохнула.

— Хорошо.

— Я чувствовал себя таким одиноким. А она оказалась рядом. Я ее почти не знал. Нет, вру. Знал. Не так хорошо, чтобы влюбиться, но с ней было весело и легко, она мне нравилась. И… и когда я нашел ее тело… ничего страшнее я не видел. Не приведи господи увидеть такое еще раз.

Передернувшись, он замолчал. Потом оглянулся, осматривая уютную гостиную. Камин, книжные шкафы и удобные потертые кожаные кресла. Сервировочный столик с хрустальными графинами односолодового виски и кальвадоса. Стены, украшенные оригиналами старинных политических шаржей и карикатур в рамках. Ее коллекция. Массивный ореховый письменный стол, собственность ее отца, который был президентом провинциального банка в городке Порт-Честер, штат Нью-Йорк, до тех пор, пока не скончался от инфаркта в возрасте шестидесяти шести лет.

— Мне нравится у тебя. Здесь все так…

— Как?

— По-взрослому.

— Наверное, ты удивишься, Карл, но я уже давно взрослая.

«По крайней мере, была до твоего звонка», — подумала Аманда и продолжила:

— Ладно, ступай в душ.

Она сунула ему в руки одежду, белье и все остальное.

Карл покорно зашел в ванную, закрыв за собой дверь. Аманда схватила мобильник, вышла в патио и позвонила на работу.

— Какие новости? — требовательно осведомилась она у секретарши.

— Звонила Синди. Пропавшего священника стали искать в Потомаке. Кто-то видел, как он прогуливался вдоль реки пару ночей назад. Она сказала, что версию о самоубийстве пока не отклоняют.

— Что-нибудь еще?

— Да, приходил какой-то тип из ФБР, сказал, что по важному делу. Я ответила, что вы дома, болеете. Что-то не так?

— Нет, все правильно.

Аманда поблагодарила помощницу. Повесила трубку и чуть не подскочила от неожиданности.

Прямо перед ней, в патио, стоял какой-то мужчина в выглаженном коричневом костюме. Высокий, загорелый, с коротким ежиком светлых волос и белесыми бровями. Примерно тридцати лет. С виду аккуратист и чистюля.

— Мисс Мейз? Извините, если напугал. В вашем офисе мне сообщили, что вы дома. Я агент ФБР Шанахофф.

Он показал свой жетон и вел себя настолько спокойно, даже безразлично, что Аманда удивилась, если бы его пульс был бы чаще сорока семи ударов в минуту.

— Я хотел бы поговорить с вами о Карле Грэнвилле.

Аманда сглотнула, собираясь с силами. Казалось, сердце вот-вот выскочит из груди, так бешено оно колотилось.

— Понимаю, — тихо произнесла она, — я так и думала.

У агента были пустые глаза. Холодный взгляд, напрочь лишенный чувства юмора. Аманда сразу его возненавидела. Ей стало страшно за Карла.

— Можно мне войти? — спросил агент.

Вопрос застал Аманду врасплох, и она застыла от ужаса. Шанахоффа необходимо впустить. Если отказать, он сразу догадается, что она что-то скрывает, вернее, кого-то. Ну а если он войдет — там же Карл, в ванной! Аманда никогда раньше не задумывалась над смыслом выражения «между молотом и наковальней». Что ж, теперь понятно, что оно означает. Как будто про нее сказано.

— Мисс Мейз? — настойчиво произнес Шанахофф, насторожившись.

— Да-да, конечно. Извините, я… я неважно себя чувствую. Когда я утром увидела в новостях, то просто…

— Полагаю, вы были очень близки с Грэнвиллом, — заметил агент на удивление сочувственно.

— Были.

— И до каких пор?

— До тех пор, пока… пока не стали чужими. Именно тогда я перебралась в Вашингтон.

— В прошлом году?

— Прошлым летом.

— Двадцать четвертого августа, — уточнил Шанахофф.

Она кивнула. «Ну ладно, — подумала она, — очко в его пользу. Когда нужно, ФБР что угодно раскопает». Вздохнув, она сказала:

— Пожалуйста, проходите.

Они зашли в гостиную. Аманда изо всех сил старалась сохранить любезную улыбку, но мысленно твердила только одно: «Карл, пожалуйста, только не шуми!»