Змея, прикрепленная к телу Петры, является гадюкой, по-научному vipera berus. Она была забрана для исследования Майлзом Мэтисоном, профессором герпетологии Абердинского университета.

В совещательной сейчас жарко, душно, а когда туда набьется народ, будет не продохнуть от пота. Кейт решает, что перед назначенным на четыре тридцать совещанием ей не помешает подышать свежим воздухом, Спускаясь в лифте, она мысленно прокручивает пункты заключения Хеммингса.

Группа крови АВ. У Блайки такая же, это она установила раньше. Полная проверка на ДНК займет неделю, но тот факт, что та же группа крови всего-то у трех процентов населения, обнадеживает. Вероятность того, что это именно его кровь, очень велика.

Пустой желудок. Если Петра и ходила куда-то со своим убийцей в прошлую ночь, то не для ужина.

Следы воды в левом легком. Может быть, она поскользнулась и упала в реку, а может быть, он пытался подчинить девушку своей воле, удерживая ее голову под водой.

При мысли о погруженном в воду лице, о воде, вливающейся в легкие, Кейт становится не по себе.

Двери лифта открываются. Кейт выходит и направляется через холл. Ее окликает секретарь в приемной:

– Детектив Бошам?

Кейт оборачивается.

– Да.

– Я пыталась вас разыскать. С вами хочет поговорить этот джентльмен.

Девушка указывает на сидящего на одном из обтянутых искусственной кожей диванов мужчину. На коленях его сложенная газета, он внимательно смотрит на Кейт.

Это ее отец.

Неожиданно на Кейт накатывает приступ тошноты. Рот наполняется слюной. Она сглатывает и делает глубокий вздох, чтобы успокоиться. Больше всего ей хочется броситься из холла назад, во внутренние помещения управления, куда его не пропустит охрана, но, с другой стороны, это будет бегством. Да и сцена получится неприглядная. Фрэнк поднимается с диванчика и сует газету под мышку. Кейт жестом головы указывает в сторону дверей.

Они выходят на солнечный свет. Он надевает темные очки и щурится. Она оборачивается к нему.

– Какого хрена ты сюда приперся?

– Что ж, это по-дружески.

– А ты чего ожидал?

– Ты прекрасно знаешь, почему я здесь. Я занимаюсь расследованием крушения 'Амфитриты'.

– Нет. Что ты делаешь здесь? Именно здесь?

– Я возвращался из офиса 'Паромных перевозок', это совсем недалеко. Решил заглянуть и выяснить, все ли у тебя в порядке. Твой главный констебль сказал мне, что ты была на борту. И что сразу же приступила к работе.

– Разве по мне не видно, что у меня все в порядке?

– Не сказал бы. Ты так тепло одета, что смотреть страшно. Кажется, вот-вот испустишь дух от жары.

– Со мной все хорошо. А еще я очень занята, так что извини.

– Кейт!

Его голос неожиданно резок. Констебль в форме, выходящий наружу через двери, бросает на них взгляд.

– Поговори со мной, Кейт, – говорит Фрэнк. – Расскажи мне, как это было.

– Найди кого-нибудь другого, чтобы взять у меня показания. Тебе я их не дам.

– Взять показания? Кейт, я прошу тебя не как руководитель расследования. Я прошу тебя как твой отец.

– Точно так же, как тогда...

– Что бы ты обо мне ни думала, я по-прежнему тот же. А сейчас, пожалуйста, расскажи мне, как это было.

Она пытается призвать на помощь память о той обиде, которую чувствовала, когда видела его в последний раз, на похоронах матери, но для этого требуется момент, да и когда обида приходит, она оказывается не такой горькой, какой помнилась. Возможно, она сегодня израсходовала слишком много негативных эмоций на Дрю Блайки.

В конце концов, хоть и неохотно, Кейт решает попробовать. Попытка не пытка, разве не так?

– Как это было? Господи, это было – ты не можешь представить себе. Я не пожелала бы такого злейшему врагу. Я не могу описать это: просто нет слов.

'Как это было? Прекрасно, если ты получаешь удовольствие от острой гидрофобии и тебе нравится, когда на тебя надвигаются кухонные стены. Прекрасно, если ты можешь жить, после того как ударом обеих ног столкнула женщину с лестницы, отправив ее на смерть'.

– Я понимаю. Я знаю, какие чувства ты испытываешь.

Чего ей беспокоиться, если единственное, что он собирается делать, – это высказать никчемную банальность?