— «Святых лик обрете источник жизни, и дверь райскую да обрящу и аз путь покаянием…»

Гнутов тоже пел, но его голос дрожал, прерывался, он смахивал рукой слезы.

— «Агнца Божия проповедавше, и заклани бывше, якоже агнцы, и к жизни нестареемей святии…»

К поющим присоединился резковатый дискант Дарьи и еще несколько не совсем уверенных голосов.

— «В путь узкий ходшие прискорбный, вси в житии крест свой, яко ярем вземшие…»

Толпа беженцев окружила группу поющих. Многие плакали.

Лена твердо и уверенно вела хор, ни разу не сбилась, не забыла ни одного слова; ее голос ни разу не дрогнул, ни разу не сорвался…

— «Несть свят, якоже ты, Господи, Боже мой»…

На востоке снова послышался зловещий гул самолетов.

— «Житейское море, воздвизаемое зря напастей бурею»…

— Летят! Опять летят!.. — послышались голоса, и многие побежали прятаться.

— «Со святыми упокой, Христе, души раб твоих»…

Грохот новой бомбежки покрыл голоса поющих. Лена не прервала панихиду, только запела громче; теперь ее поддерживал один Гнутов.

С противоположной стороны тоже вылетело несколько самолетов, и завязался ожесточенный воздушный бой.

— «Ты еси Бог, сошедший во ад, и узы окованных разрешивый»…

Понтоны, наведенные до половины реки, разлетелись в щепки; самолеты метались вверх и вниз в разные стороны, хлестая пулеметными очередями…

Лена опустилась на колени и склонила голову на могильный холмик; в панихиде произошла первая короткая заминка…

— «Во блаженном успении вечный покой!» — возгласил своим протодьяконовским басом Прохор.

Вечную память он пропел один. Лена молчала.

В сумерках никто не заметил, что на ее цветастом платке и клетчатой кофточке выступили темные пятна. Шальная пуля с самолета попала ей в затылок…

Гнутов осторожно приподнял ее и перевернул.

— Наповал убило! — проговорил он. — Сама по себе панихиду отпела, и пошла за Сергеичем следом!.. Знать, крепко они друг друга любили!.. Где лопата-то?

— Да что ты? Копали, копали, теперь опять перекапывать? — попробовал возразить один из беженцев.

— Лопату давай!

— Да опять же налетят… Уходить надо отсюдова!..

— А кто тебя держит? Уходи!..

Немецкие воинские части свернули по берегу в сторону, решив наводить мост где-то в другом месте. Беженцы тоже двинулись, кто вслед за немцами, кто назад…

Когда над местом неудачной переправы уже стояла почти круглая, кроваво-красная луна, Гнутов закончил свою работу и приписал на кресте, выше всех, двадцать четвертое имя Елены Михайловны Венецкой-Соловьевой.

Затем он пошел на берег и посмотрел на взбаламученную реку: широк и глубок был Днепр в этом месте…

И Прохор Гнутов запряг своих лошадей в уцелевшую телегу, собрал с помощью жены разбросанные вещи, взял вожжи в руки, посмотрел последний раз на могилу и решительно повернул свою подводу в обратную сторону.