Ренисенб, смотревшая куда-то через плечо собеседника, вдруг сдавленно прыснула. Ширриф не успел оглянуться – на него с размаху налетело нечто огромное и невнятно бормочущее, выхватило ковшик и принялось жадно хлебать оставшуюся воду, пока не закашлялось.

– Благодарение всем богам, сколько их ни есть, мы живы и самую малость здоровы, – отдышавшись, заявил Темвик, чью природную жизнерадостность не могло поколебать ничто, включая королевскую немилость. – Еще немного, и Эртель кинулся бы рвать нас на клочки, не хуже тронувшегося умом оборотня. Что это на него нашло? Или он перед Аквилонцем пытался изобразить строгого, но справедливого монарха? Ладно, пускай бушует. Все равно через пару дней простит и забудет… Кстати, вы с двергами не столкнулись, когда обратно шли? Они отирались под дверями тронного зала, да просчитались – король сегодня не в настроении разводить церемонии. И чего им понадобилось? Я убрался поскорее, а зря. Надо было задержаться и послушать, о чем они станут толковать…

– Какие такие дверги? – должно быть, от испытанного только что волнения Магнуссона пробрала внезапная говорливость, и Грайтис еле-еле отыскал лазейку, чтобы задать вопрос. – Мы возвращались не через Парадную Галерею, и никого не видели.

– Дорин Кхаздул и Троир, сын Гроина, то есть Гроин, отец Торира… Тьфу на вас, совсем запутали! В общем, один от воинов, один от купцов. Может, Фрам прислал их с соболезнованиями по случаю приезда Аквилонца? Разряженные оба, что твое весеннее деревце, носы кверху, бороды торчком… Ладно, потом узнаем, а сейчас – пошли!

– Послушайте, месьор управляющий, у меня хлопот по горло, – стигийка безуспешно попыталась высвободиться из медвежьей хватки Темвика, сгребшего ее за плечи. – Проведать этих бедолаг в подвале, перевернуть вверх дном нашу библиотеку, найти что-нибудь касательно того, как вернуть им разум…

– Кстати, если ты не расслышал: король сулился отправить меня на виселицу, коли я не справлюсь со своим долгом, – безрадостно напомнил Грайтис. – Так что можешь составить мне компанию по дороге к Управе, – ширрифу внезапно пришла в голову отличная мысль: – Созову всех своих бездельников и никчемных дармоедов и сообщу: Его величество нами крайне недоволен и повелевает казнить каждого десятого. Может, хоть это заставит их встряхнуться.

– Оба несете сущую ерунду, – перебил Темвик, под шумок увлекая своих спутников в сторону конюшен. – Мы честно заслужили право на краткую отлучку. Вольфгард не рухнет и одержимые волкодлаки не разбегутся, коли мы слегка проветримся. Обещаю, вернемся к шестому или седьмому вечернему колоколу. Эртель за это время наверняка одумается и прекратит злиться.

– Ну, если ненадолго… – подозрительно быстро уступила волшебница. Должно быть, ей и самой хотелось выбраться за пределы замка. Грайтиса уговаривали чуть дольше – пока седлали коней и ехали к выходу из замка.

– Три дня назад я бы повел вас к почтенному Далуму, – с сожалением вздохнул Темвик, когда троица миновала Оленьи ворота и неторопливо спускалась вниз по склону холма. – Госпожа Рени как по твоему высокоученому мнению, он придет в себя?

– Надеюсь, что да, – кивнула стигийка. – Месьор Далум не одержим никакими злыми духами и не пребывает под влиянием заклятий. Просто он очень сильно испуган. Никакой страх не длится вечно, и, если с ним почаще разговаривать, он найдет в себе силы вернутся к прежней жизни.

Справа появилось приземистое здание «Короны и посоха» – некогда гостеприимно открытая дверь заперта, окна закрыты ставнями, на крыльце скучают и маются от жары двое стражников, лениво отсалютовавших проезжающему мимо ширрифу и его спутникам. Через улицу, у входа в «Дуб и желудь», где еще луну назад еле набирался с десяток посетителей – кучка беседующих горожан почтенного вида, сизоватый дым над трубой и ряд разномастных лошадей у коновязи. Убедительное и живое доказательство того, что природа не терпит пустого места.

– В этой суматохе никак не успеваю спросить, – Магнуссон удрученно глянул на любезную его сердцу «Корону» и повернулся к магичке: – Каким образом ты проведала о подземном ходе в гиперборейском посольстве? Нет, мне известно, что он там есть… то есть был, но вряд ли кто-то, помимо самих посольских, знал, куда он выходит. Кстати, сам его милость посол и кое-кто из челяди смылись гораздо раньше – еще до того, как началась заваруха. Как это ты так точно подгадала с беглыми колдунами?

– Учуяла, – серьезно, без тени усмешки откликнулась Ренисенб, и выразительно потянула носом воздух. – Есть, знаешь ли, довольно несложные заклятия… От них прямо-таки несло испугом и готовностью в любой миг пустить в ход какую-нибудь убийственную магию, не задумываясь о последствиях. Кроме того, я заподозрила, что покойный Унтамо, торча во дворе и запугивая простецов, отвлекает внимание от чего-то важного… Темвик, куда, собственно, мы направляемся?

– В гости, – торжественно заявил королевский управляющий. – К моему дражайшему дядюшке Урманлофу. Собственно, он мне не родной дядюшка – так, нашему забору троюродный плетень. Просто ему чрезвычайно льстит, что малыш Темми, взобравшись на сияющие вершины, не забывает родичей. Я ведь прижимистый деревенский парень из захолустья, привык считать каждый медный талер. Коли дядюшке охота хвастаться таким родственничком, как я, пусть расплачивается. Хорошая выпивка и славная компания нам обеспечены. Отчего не слышно благодарных возгласов?

– Бойкий мальчик из провинции, – вполголоса хмыкнул Грайтис, припомнив, как однажды Магнуссон красочно повествовал о своей родне. Управляющий Вольфгардского замка появился на свет в Лерзаке, маленьком поселке-бурге, расположенном неподалеку от Немедийских гор и аквилонской границы. Удачное стечение обстоятельств позволило ему в молодые годы оказать ценную услугу старому Эрхарду, а собственная предприимчивость и настойчивость привели туда, где Темвик обретался ныне – к подножию трона королевства Пограничного.

– А как твои почтенные сородичи отнесутся к появлению такой диковины, как я? – настороженно поинтересовалась волшебница.

– Будут ходить следом и восхищенно таращиться, – заверил ее Темвик. – Рени, о тебе или о Тотланте слышал почти любой житель города, хотя ты безвылазно сидишь в своей башне. Хоть в этом году сделаешь одолжение, посетишь ярмарку?

– Возможно, – раздумчиво протянула стигийка, придерживая коня. Ее спутникам пришлось сделать то же самое, ибо перед ними через улицу одна за другой пересекли четыре крытые повозки, запряженные низкорослыми мохноногими коньками. На холщовых полотнищах виднелся герб – наковальня со скрещенными поверх киркой и двулезвийной секирой, над которыми размещалось изображение ограненного кристалла. Символ Граскаальского Королевства-под-Горой отлично знали не только в Пограничье, но и за его переделами – таким клеймом дверги традиционно помечали изготавливаемые ими вещи.

– Странно, – Грайтис проводил взглядом удаляющиеся вниз по склону фургоны и шагающих рядом приземистых, угрюмо-деловитых владельцев. – Готов поспорить, они направляются к Гиперборейским