как велит совесть. Придется теперь мне смерть принять — спокойно ее приму. А то ведь все время думал: кто после меня останется?
— Отец! — повелительно почти крикнула Ирина. — Перестань, что за разговоры? Может, и обойдется. — Она тут же поцеловала волосатую щеку Никанора Степановича и уже мягко сказала — А теперь завтракать.
Верно сказал Никанор Степанович: в это утро они виделись в последний раз. Сообщив Ирине, что он сейчас же едет в Воропаевку, ушел, а примерно через час в избу ворвался с солдатами сам Фишер, спросил:
— Вы есть девочка майора Козорог?
Она сразу поняла, что нет никакого смысла отрицать, запираться, ведь со слов Романа она знала, что Фишеру известно о его амурных связях с ней, и она сказала: «Да», и при этом у нее не дрогнул ни один мускул.
— А в чем дело, господин офицер? С Романом что-то случилось? Я его уже несколько дней не вижу.
— Нет, фрау, с Козорог ничего не случилось. Он просто… как это, как это… приглашаль вас на свидание. Бистро, бистро, он очень хотель вас видеть. А где ваш фатер… отец?
Сообразила мгновенно.
— В управе, — обманула она, надеялась, что пока они будут искать его в управе, возможно, ему как- то станет известно, что тут происходит, и, возможно, ему как-то удастся избежать ареста. Это все, что она еще могла для него сделать.
И ей удалось это сделать. Пока Фишер поджидал Никанора Степановича в управе, свой человек и соратник, а именно, Владимир Васильевич Карпов, увидев, как под конвоем уводят Ирину, и знавший, где сейчас находится Никанор Степанович, успел предупредить его, и тот тут же ушел в лес. Пощадила судьба Никанора Степановича. То есть, как пощадила? Он-то остался жив, но никого, даже дальних родственников не осталось. А ведь были и братья двоюродные, и сестра родная, и племянники — не удалось потом установить даже, где их могилки. Остались на память у Никанора Степановича лишь три похоронки на племянников. Некому другому было их вручить.
ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА
«…Мною прежде всего были предприняты самые решительные меры для выяснения способов и средств связей Козорога с русской контрразведкой через линию фронта, но самые изощренные методы не привели к положительным результатам.
На очной ставке с Покрышкой (личность к нам вполне лояльная, служит в полиции), Козорог признал, что в сорок втором году он действительно состоял на службе в русской армейской контрразведке, но якобы за пораженческие настроения был оттуда изгнан и продолжал службу в войсках строевым командиром. Это, конечно, ложь. С целью заставить Козорога признаться, в его присутствии к его жене были применены крайние меры, к сожалению, она не выдержала, прежде времени скончалась, тогда опять же на глазах Козорога был подвергнут болевым ощущениям его пятилетний мальчик, но этот фанатик оказался лишенным всяческих родительских чувств.
Нами были тщательно изучены все связи Козорога здесь, установлено, что он был близко знаком с дочерью старосты деревни Шибаево Ириной Волобуевой. Волобуева показала, что она состояла в интимных отношениях с Козорогом, но после того, как она была умерщвлена (мы помним совет рейхскомиссара Гиммлера о том, что наши двери могут впускать кого угодно, но никого не выпускать), анатомически удалось установить, что Волобуева была девушкой, и это подтвердило, что наша версия была правильной: именно посредством ее Козорог поддерживал связь с русской контрразведкой. Мы намеревались применить к нему четырнадцатый параграф вашей директивы, но он покончил с собой посредством удушения.
Господин контрадмирал, признаю свою ошибку и готов понести любое наказание, но прошу вас учесть мою преданность вам. Я помню ваши слова: «пусть девяносто девять из ста этих недочеловеков пропадут, предадут, но если хоть сотый окажется стоящим нашим агентом — игра стоит свеч. Вербуйте, вербуйте,
