слышное трепетание ее крылышек. Я потянулся, чтобы схватить ее, но она исчезла на секунду из виду, затем снова появилась, вылетев из-за тыльной стороны моей сжатой руки. Я схватил полотенце, скомкал его и, зажмурившись, минуты две вопил, уткнувшись в него лицом. Когда я снова открыл глаза, птицы не было. Я стонал и всхлипывал в скомканное полотенце еще две-три минуты, затем вытерся им со всей возможной поспешностью, отсчитывая медленно секунды, и побежал в спальню. Если смогу одеться до того, как досчитаю до четырехсот пятидесяти тысяч, птица больше не появится – совсем или хоть какое-то время. Я старался одеваться по возможности с закрытыми глазами и даже ни разу не открыл их, завязывая вечерний галстук-бабочку, но все же мне пришлось взглянуть в зеркало, чтобы причесаться, и тут я увидел маленькую муху, которая вилась бесшумно вокруг моей головы. Я был абсолютно уверен, что это всего лишь муха, но тем не менее я ничего не мог поделать с собой и плюхнулся на кровать и какое-то время мычал и всхлипывал в подушку, продолжая по-прежнему вести свой отсчет. Я сделал себе скидку, скостив сто тысяч на этот отрезок времени, что было справедливым решением, потому что истерика, длившаяся не менее полутора минут, не предвиделась в моих первоначальных расчетах, когда я установил для себя финишную черту.

Я вышел за дверь, уже облаченный в смокинг, при счете четыреста двадцать семь тысяч; в конце концов оставался шанс, что я не увижу птицу хоть какое-то время. Я добрался до лестничной площадки без особых происшествий, несмотря на один зажмуренный и второй наполовину зажмуренный глаз. Там я налетел на Магдалену и послал ее разыскать Ника или, если это не удастся, позвать Дэвида. Затем я вернулся в столовую, в основном пробираясь на ощупь, сел, но не в то кресло, которое было повернуто к окну на фасаде, и сидел с закрытыми глазами. Прошло не больше минуты, как я услышал торопливые шаги и снова открыл глаза; я перестал считать – но до той секунды продолжал вести свой отсчет без какой-то особой цели. Дыхание у меня уже пришло в норму.

Ник вошел торопливо, я увидел Джека за его спиной. Оба были взволнованы: Ник – не более чем обычно, Джек – по-профессиональному, но без своей обычной менторской улыбочки. Он подошел вплотную и посмотрел мне в лицо:

– Что случилось, Морис?

– Мне привиделась какая-то чертовщина.

– На этот раз не привидения? – Он взглянул на Ника и затем на меня. – Я наслышан о твоих встречах с миром теней.

– Как ты оказался здесь, Джек?

– Я был на вызове и вот заскочил выпить чего-нибудь по дороге домой. И очень кстати, судя по всему. Ник, ты бы не мог позвонить Диане? Скажешь ей, что я задерживаюсь. – Он назвал номер, и Ник ушел звонить. – Итак, Морис, я весь внимание, что тут стряслось? – продолжил он с несвойственной ему мягкостью.

Я рассказал ему довольно подробно о лесном чудище, и о воплях женщины, и что Эми рассказала, как она тоже слышала их. Я промолчал о другом шуме, который мы оба слышали.

– Итак, по-твоему, Эми видела и слышала то же самое, что и ты, или хотя бы часть этого? Ясно. Когда это произошло? Ясно. Но этим не ограничилось, так ведь?

– Нет. Я увидел муху, она летала в ванной. Очень маленькая, заметь. – При этом воспоминании я снова начал всхлипывать. – Но она летала как настоящая птица. Медленно махала крыльями. И вскоре она исчезла. Я незадолго перед этим хлебнул изрядно: у меня будто гора свалилась с плеч, когда Эми сказала, что слышала те вопли. Мне кажется, все это как-то связано.

– Вполне возможно. Хотя в таких случаях видения появляются не сразу, требуется куда более длительный отрезок времени. Болезнь медленно прогрессирует…

– Я полагаю, это…

– Конечно, очень похоже на легкую форму белой горячки, но твой деревянный истукан в этот диагноз не вписывается. Тебе уже снилось раньше нечто подобное, Морис?

– Я тебе сказал, что это не сон. Мне никогда ничего не снится.

– Разве нельзя допустить, что ты задремал, сидя в кресле? Очевидно, тебе…

– Нет, я видел все это.

– Ладно. – Он принялся считать мой пульс.

– И что даст тебе измерение моего пульса?

– Вероятно, почти ничего. Все так же сильно потеешь?

– Сегодня совсем не потел.

– Мышцы сводило?

– Не больше, чем всегда.

– Ладно. Итак, все эти твои видения не представляют ни малейшей опасности для здоровья. Вполне понимаю, как они тебя пугают, но постарайся внушить себе, что это иллюзия и не более. Белая горячка – только предупредительный синдром, а не сам кризис, и мы можем с ним бороться. Это обычно вызвано эмоциональным напряжением, в сочетании с алкоголем, конечно; и я думаю, одна из причин – смерть твоего отца. Мне кажется, твои призраки были чем-то вроде прелюдии к истории с мухой, а ощущение, будто вокруг полно зловещих, враждебных тварей, очень характерно для подобных случаев. Ты слушаешь?

– Если в том смысле, что понимаю ли твою мысль, то да.

– Отлично. Что тебе необходимо сейчас, так это немного отдохнуть. Послушай, твой Дэвид – очень деловитый молодой человек, а Джойс…

– В больницу я ни за что не лягу, Джек.

– При чем тут больница, господи ты боже мой! Это частный санаторий, у них весь комплекс медицинских услуг, там очень приятный…

– Я не поеду. У меня столько дел, за всем нужно проследить. Начнем с того, что завтра похороны отца. Вернемся к этому разговору чуть позже. Сделай что-нибудь, чтобы мне продержаться это время. Посоветуй,