школьном концерте. Тем более, что дело это должно получиться у Коли лучше, чем у него, Лёни.

Узнав, что за дело, Коля согласился. Действительно, тут он может помочь. Тем более, что это поручение Алексея Степаныча.

Лёня поинтересовался: у Гриненков, кажется, гость? Да, есть такой, это гость Клавдии Мироновны. Между прочим, если Лёня увидит его во дворе или на улице с какими-нибудь другими парнями, пусть незаметно приглядится, что за люди.

Вот и кончился 1949 год. А у школьного года это как раз середина. Зимние каникулы.

Для школьников конец декабря — это ещё и конец второй четверти.

У Марины не всё шло гладко во второй четверти. Особенно много неприятностей и хлопот доставляла ей арифметика.

Как-то раз Оксана, поговорив со своими пионерами об успеваемости, предложила помочь Марине по арифметике. Марину это очень смутило. Она знала, как занята Оксана — и в своём девятом классе и у них в отряде. Неужели ей придётся ещё тратить время на неё, Марину? И как неловко, стыдно быть отстающей!

Марина вся вспыхнула, услышав тогда Оксанино предложение, и сказала:

— Лучше мы позанимаемся со Светланой.

Светлана сразу согласилась, но ей не пришлось долго помогать Марине.

Они позанимались у Светланы два вечера, и во второй вечер Светлана, захлопывая тетрадь, сказала:

— Знаешь что, Марина, ты всё это на себя напустила — с арифметикой. Решаешь не хуже меня.

— Да я не умею так заниматься, как ты, всем поровну! — пожаловалась Марина.

— Вот сумела же, — ответила Светлана.

Она не знала, что раза два Марине помогал ещё один человек — Николай Гриненко.

Назавтра, на дополнительных занятиях по арифметике, Марина решила все задачи, а дальше получилось как-то так, что она и не заметила, как арифметика тоже вошла в круг её привычных занятий. И для арифметики нашлось время.

Николай Николаевич стал приветливо улыбаться Марине, а тут ещё Марина узнала, что это именно он был Жениным учителем, и, может быть, поэтому, а может быть, и не потому, стала с удовольствием готовиться к его урокам.

29 декабря, когда Марина подавала матери свой табель, у неё был такой гордый и довольный вид, что Елена Ивановна засмеялась.

— Всё вижу, — сказала она, не раскрывая табеля. — Твои отметки написаны на твоём курносом носу.

— Ну вот ещё! — попробовала обидеться Марина. — Человек принёс хорошие отметки, а над ним смеются.

— А человек с хорошими отметками будет устраивать ёлку? — спросила Елена Ивановна.

— Будет! — закричала Марина и обняла мать.

31 декабря они убрали маленькую пушистую ёлку и встретили вместе Новый год.

Дома хорошо украсить маленькую ёлку. Посадить под неё потихоньку старую куклу — пусть тоже встретит Новый год. Пусть хоть раз в году порадуется.

А в школе ёлка должна быть совсем другая — огромная, пышная, нарядная и сверкающая!

Ведь там она — для всех.

У малышей ёлка будет 2 января, а у пятых и шестых классов — 1-го.

Утром они должны закончить украшение ёлки, а вечером будут танцы, маскарад. Это в первый раз. В прошлом году они считались ещё маленькими.

Марина, Галя, Мая, Люся и другие девочки из Маиного звена вместе со Светланой собрались сегодня с самого утра в старом школьном здании, Как тихо и пусто в классах! Как гулко отдаются их шаги по коридору!

Сегодня мороз, но в школе тепло, топятся печки. А на стёклах — серебряные узоры инея. Марина подышала на стекло — теперь виден дворик в снежных сугробах. Кто-то идёт в школу. Ага, мальчики.

— Девочки, мальчишки идут! Помогать! — сообщает Марина.

— Это ещё что? — возмутилась Мая. — Ведь решили, что каждое звено готовится отдельно!

— Да они, может быть, уже кончили, — говорит Марина. — А теперь нам помогут.

— Тоже, помощники! — ворчит Люся, раскладывая на столах листы разноцветной бумаги. — Больше испортят, чем склеят.

Мальчики из второго звена шумной гурьбой входят в школу. Ещё на лестнице слышны их громкие голоса. Впереди идёт Лёва. Он снимает очки и протирает их платком.

— Девочки, — громко говорит Люся, — смотрите, у Лёвы и брови и волосы седые. И какой важный — прямо профессор!

— Не кричи, — останавливает её Светлана и прибавляет тихо: — Знаешь ведь, Лёва не любит, когда над ним подшучивают.

Но Лёва добродушно улыбается.

Мая придирчиво заглядывает в руки мальчиков — нет, ничего не принесли с собой. А ведь что-то готовили по секрету.

Мальчики рассматривают бумагу, начатые игрушки, ходят по классу, переговариваются и пересмеиваются. Наконец Мая не выдерживает.

— Вы что, смеяться пришли? — набрасывается она на них. — Или уходите, или садитесь работать!

— Да мы ничего, — разводит руками Митя. — Мы в вашем распоряжении. — И он садится к столу. — Что прикажете делать?

— Фонарики, — командует Мая. — Вот так: согнёшь полоску бумаги три раза и склеишь кончики.

— Только и всего? Неинтересная работа, — говорит Митя и отодвигается от стола.

— Уходи отсюда сейчас же! — сердится Мая.

— Ладно, ребята, не ссорьтесь, — говорит Марина. — Ты ведь знаешь, Мая, мальчики сначала обязательно поломаются немного.

— Пусть каждый делает что хочет, — задумчиво говорит Галя.

Она давно уже клеит воздушную балерину в розовом платье.

И мальчики начинают что-то мастерить. Митя делает вид, что это ему совсем неинтересно, но режет бумагу с увлечением, и через десять минут все видят в его руках маленький автомобиль, блестящий, точно лакированный.

— Молодец! — говорит Марина.

— Да, неплохо, — снисходительно соглашается Мая.

— Это бумага такая толстая и блестящая, — говорит Люся. — Для автомобиля подходит, а для кукол грубо.

— Вот и умей использовать как надо материал, — назидательно говорит Митя, кому-то явно подражая.

— Ой, Майка, — ты, совсем ты! — хохочет Марина.

Мая смеётся тоже. Она немного смущена и, чтобы скрыть своё смущение, вскакивает с места и делает вид, что хочет оттрепать Митю за вихры.

Митя увёртывается от неё и бежит к окну.

— Ещё кто-то жалует, — объявляет он, заглядывая в оттаявшее стекло. — Не наши!

Марина смотрит в окно.

— Это наш Лёня, — говорит она, — из класса Алексея Степаныча. А с ним…

— Чужой, — говорит Мая, заглядывая через плечо.