Кидд не пытался этого сделать, хотя бегство животного сильно тревожило его. Тот, кто найдет коня, отведет его в город. А там возникнут подозрения, которые, конечно, падут в первую голову на Кидда. Правда, бандит был почти уверен, что его не узнал никто из часовых, когда он выезжал ночью из крепости. Но сам факт его отсутствия покажется подозрительным капитану. Дон Маркос, хорошо знавший Кидда, без колебаний обвинит его в этом убийстве. Дело принимало дурной оборот. Но проходимец был человеком находчивым. Другой на его месте привязал бы к шее убитого камень сбросил бы его тело в реку. Кидд и не подумал так поступить Он понимал, что это простое решение было чревато последствиями: вода – не такой уж надежный страж. Кто знает, не всплывет ли однажды тело на поверхность, и тогда сами раны утопленника расскажут, чья это была работа. Нет, Кидд нашел другое, верное и, как ему казалось, самое простое средство. С отвратительным хладнокровием висельника он снял скальп с опатоса и, привязав затем скальп к большому камню, бросил в реку. Совершив это первое надругательство над телом своей жертвы, он крестообразно вскрыл грудь убитого и, вырвав оттуда сердце, также бросил его с размаху в реку. Потом все с тем же хладнокровием он скрутил из нескольких лиан бечевку и, обмотав один ее конец вокруг левой ноги Исидро, повесил его тело на ветку ближайшего дерева.

– Ну, вот и прекрасно, карай! – любовался он своей работой. – Я готов поспорить с кем угодно, поставив в заклад свое пребывание в раю, – а я твердо надеюсь попасть туда, – что даже самые опытные ищейки клюнут на эту удочку: индейцы уже выступили! И будь я проклят, если найдется хотя бы один человек, который усомнится в том, что этот пьянчужка пал жертвой апачей!

И в самом деле, такого рода надругательство над телом врага было в обычае у некоторых племен индейцев бравое. Прежде чем покинуть место, где совершено было это подлое убийство, Кидд тщательно смыл все следы крови как со своей одежды, так и с военной формы Исидро. Окинув в последний раз пытливым взором всю местность и убедившись, что нигде не осталось никаких следов преступления, Кидд привязал мундир опатоса позади седла, скрутил пахитоску, закурил и, вскочив на коня, пустился в путь, испытывая тихое удовлетворение человека, успешно закончившего важное и хлопотливое дело.

Во время своего пребывания в атепетле Кидду совершенно случайно удалось найти документ, при чтении которого его сердце радостно забилось. Эта находка давала ему власть над Доном Руфино.

Первым движением Кидда было разыскать сенатора. Мысленно бандит представлял себе разговор с сенатором. Ему казалось, что он уже видит, как бледнеет дон Руфино. Кидд да причмокнул от удовольствия, предвкушая всю эту сцену.

– Кого мне надо? – переспросил Кидд, чтобы выигра время и оправиться от смущения.

– Да, кого вам надо? Кажется, ясно сказано, так я полагаю.

– Карай! А кого же мне тут может быть надо, как не его превосходительство, сенатора дона Руфино?! Кажется, ясно сказано, так я полагаю.

– Очень хорошо! – насмешливо продолжал слуга. – И вы воображаете, что его превосходительство так, ни с того ни с сего, тотчас вас и примет?

– А почему бы и нет, скажите на милость, сеньор?

– Потому что рожей не вышли.

– Вы находите? – спросил бандит, задрав нос.

– Я думаю! Это бросается в глаза; вы больше похожи нет пройдоху, чем на кабальеро.

– Вы не очень вежливы, приятель. Если вы судите по внешности, ваше замечание, может быть, и верно, но в данном случае неуместно. За поношенным платьем зачастую скрывается весьма почтенный кабальеро, и то обстоятельство, что судьба так немилостиво обошлась со мной, не дает вам право бросать мне в лицо подобные оскорбления.

– Ладно, ладно, хватит болтать! Убирайтесь!

– Я не сдвинусь с места, пока не повидаю сенатора. Слуга косо посмотрел на него, что не произвело ни малейшего впечатления на Кидда.

– Так! И вы думаете, что это вам удастся?

– Я в этом убежден, – спокойно ответил Кидд.

– В последний раз говорю вам: убирайтесь! – угрожающе произнес слуга.

– Полегче, любезный! Мне надо поговорить с сенатором. Он ждет меня!

– Ждет? Вас?!

– Да, меня! – важно ответил плут.

Слуга презрительно пожал плечами, но, поразмыслив спросил уже более мирным тоном:

– Ваша фамилия?

– Вам не к чему знать ее; доложите своему господину, что я прибыл из асиенды дель Торо.

– «Из асиенды дель Торо»?! Почему же вы это сразу не сказали?

– Вероятно, потому, что вы меня не спросили об этом. Ступайте же и доложите своему господину. Вы и так уж отняли у меня немало времени.

Слуга, не сказав ни слова, удалился, а Кидд, воспользовавшись его отсутствием, вошел в переднюю и уселся там. Соседство улицы никак не устраивало его; у него была тысяча причин не попадаться на глаза любопытным. Слуга быстро вернулся; на этот раз он заговорил по-другому.

– Кабальеро, – низко кланяясь, произнес он, – благоволите следовать за мной. Его превосходительство ожидает вас.

– Был нахалом, стал подхалимом! – сказал плут, обдав слугу презрительным взглядом. – Ступай вперед! И Кидд, посмеиваясь, последовал за слугой, побагровевшим от стыда, обиды и гнева.

В Мексике, за исключением лишь очень больших городов, возводят, как правило, одноэтажные или же, самое большее, полутораэтажные дома. Их строят обычно из самых легких материалов, чтобы противостоять частым в субтропических странах землетрясениям, которые в несколько минут превращают города в руины. Благодаря такой конструкции все помещения расположены на одном уровне, и людям не приходится ни подниматься, ни спускаться по лестницам, что, на наш взгляд, весьма приятно.

Кидд с удовлетворением заметил, что кабинет сенатора отделялся от прихожей длинным лабиринтом других комнат, жилых и парадных. Наконец слуга открыл одну дверь и, посторонившись, пропустил бандита.

Кидд вошел развязно и непринужденно, как человек, уверенный в том, что его хорошо примут.

– А! – воскликнул сенатор. – Это вы?

– Да, это я, – ответил Кидд, отвесив вычурный поклон.

– Можешь идти, – обратился сенатор к слуге. – Я никого не принимаю. И сам не входи, покуда не позову тебя. Слуга поклонился и вышел, закрыв за собой дверь. Точно сговорившись заранее, сенатор и Кидд, храня молчание, чутко прислушивались к шагам удалявшегося слуги. Когда шум их совсем заглох в отдалении, Кидд не говоря ни слова подошел к двери и распахнул настежь обе ее створки.

– Зачем вы делаете это? – удивился дон Руфино.

– Потому, что предстоит серьезный разговор, потому, что петатес, разостланные на полах ваших комнат, заглушают шаги, потому, наконец, что у вашего слуги типичная рожа шпиона. Сенатор, очевидно согласившийся с этим замечанием, не возразил ни слова.

– Так, значит, это вы, бандит! – начал беседу дон Руфнно.

– А вы, если не ошибаюсь, не очень-то ожидали меня?

– Сознаюсь, что меньше всего на свете мне хотелось бы видеть вас.

– Гм! Вы не очень любезно встречаете своих друзей. Это очень огорчает меня… дон Руфино, – сокрушенно произнес бандит.

– Это еще что такое! Как смеешь ты так разговаривать со мной!

Кидд пожал плечами и, придвинув к себе кресло, с явным удовольствием опустился в него.

– Я должен вам заметить, – с невозмутимым хладнокровием произнес Кидд, – что вы забыли предложить мне сесть. – И, закинув ногу за ногу, он стал скручивать пахитоску. Казалось, он всецело поглощен был этим занятием. Сенатор хмуро следил за каждым его движением. Ему стало ясно, что Кидд не осмелился бы вести себя так без серьезных оснований: либо в его руки попало какое-нибудь веское оружие против сенатора, либо он принес какие-нибудь весьма важные для сенатора известия. И в том и в другом случае следовало быть обходительнее с этим человеком.

Лицо сенатора внезапно смягчилось, а сам он протянул бандиту золотое огниво прекраснейшей работы.