стал рассказывать приятные новости, сообщенные индейцем.

Графиня с чувством поблагодарила охотника, добавив:

— Скоро вы намерены приготовить нам палатку, мы очень устали, теперь спешить нужды нет, мы можем отдохнуть, не правда ли?

— Совершенно верно, графиня!

— Признаюсь, мы были бы очень рады этому отдыху, если только вы ничего не боитесь.

— Все опасности миновали и, надеюсь, надолго, графиня; неприятель слишком занят своими делами, чтобы еще думать о нас, к тому же мы окружены французами, страх теперь лишний.

— Я очень рада, если вы, такой осторожный и недоверчивый, находите, что опасность миновала, то мы можем быть вполне покойны.

— Я осторожен потому, что охраняю слишком драгоценное сокровище и подвергаюсь большой ответственности, — отвечал, улыбаясь, Шарль Лебо.

— Нам остается только восхищаться вами и благодарить вас.

— Я счастлив тем, что мне дали такой пост, но еще более счастлив, что вы мной довольны.

— Где мы остановимся?

— В развалинах крепости Вильям Генри.

— На поле битвы, как победители, — рассмеялась графиня.

— Да, я предполагаю простоять тут два и даже три дня, чтобы лошади вполне могли отдохнуть и поправиться от тяжелой дороги.

— Вы отлично придумали, они совершенно истощены, измучены.

— Я заметил это и потому даю им отдохнуть; погода превосходная, солнце не так уже жжет, как прежде, наконец, эта небольшая остановка необходима для людей.

— Вы правы, я охотно подчиняюсь вашим желаниям, даже если бы вы нашли нужным еще более продлить наш отдых.

— Я думаю, что трех дней вполне достаточно, но если понадобится еще хотя бы один день для окончательного поправления сил, я буду иметь честь предупредить вас.

— Хорошо.

Сурикэ ушел, потирая руки; какая-то странная улыбка играла в углах его рта.

Если бы графиня могла его видеть в эту минуту, она была бы очень заинтересована, желая узнать, чему так радуется этот обыкновенно бесстрастный, спокойный человек.

— Эге, — говорил между тем охотник, уходя от Меренвилей, — графиня первая заговорила об остановке, она предупредила, и это во многих отношениях для меня очень хорошо.

И он тотчас же распорядился об устройстве лагеря, который через два часа был уже готов.

— Лошади очень устали, — говорил он с легкой усмешкой и искоса поглядывая на дом в ответ на вопросы вождей.

В течение целых трех дней ничем не нарушалось спокойствие в их тихой, ровной жизни.

Однажды утром графиня, зная о тесной дружбе старого охотника с молодым, спросила Сурикэ, почему она не видит Белюмера, куда он скрылся с первого же дня остановки.

— Мой друг был бы очень счастлив, узнав, что вы интересуетесь им, графиня.

— Ваш друг Белюмер, — отвечала графиня, — оказал нам большую услугу во время нападения ирокезов.

— Да, спасая вас от дерзости графа Витре.

— Я совсем забыла этого человека, ваш друг творил чудеса ловкости и мужества.

— Он настоящий пионер, графиня, это лучшая похвала для него.

— Но где же он? Я уже третий день его не вижу.

— Хотя мы и покойны, но осторожность никогда не лишняя, в самое тихое время мы зорко следим за безопасностью дороги, которой идем, а теперь тем более мы должны это делать; он же, как более опытный, отправился разузнать, что творится у неприятеля, чтобы сообщить нам; крепость Эдуард, занимаемая генералом Вебом, всего только в шести милях от Вильям Генри.

— Неужели так близко?

— Да, графиня, теперь вы понимаете, как осторожны должны мы быть.

— А Мишель Белюмер?

— Охраняет нашу безопасность, графиня, во главе двенадцати краснокожих, следя за каждым движением неприятеля, о котором он тотчас же нас предупредит, если заметит что-нибудь подозрительное.

— Благодарю вас, что вы мне разъяснили, в чем дело, я так беспокоилась об этом храбром охотнике.

— Я ему скажу это, графиня.

— Вы мне доставите удовольствие.

Графиня дала заметить, что разговор кончился.

— Мой друг и не подозревает, как я на него лгу, — говорил, уходя, Сурикэ.

На четвертый день, около семи часов утра, когда путешественники, сняв лагерь, готовились уже пуститься в дорогу, совершенно неожиданно, Бог весть откуда, шагах в 200 от развалин Вильям Генри, появилось многочисленное войско канадских ратников, которых сразу можно было узнать по их костюму и по присутствию полусотни воинов гуронов.

Дамы радостно воскликнули, заметив нескольких верховых офицеров во главе длинного ряда солдат.

Когда эти офицеры подвинулись ближе, дамы узнали в числе их маркиза Монкальма, кавалера Леви и графа Меренвиля.

Белюмер шел совершенно свободно в ряду наездников, держась по правую сторону от главнокомандующего, с которым он о чем-то оживленно разговаривал.

Сурикэ исподтишка посмеивался над дамами, которых так легко удалось обмануть, уверив, что Белюмер в окрестностях Эдуарда следил за генералом Вебом, который как милости просил у неба, чтобы французы оставили его в покое.

Взяв Вильям Генри, армия шла медленно, чтобы не отставали утомленные солдаты.

Поэтому Мишелю Белюмеру, знавшему как свои пять пальцев местность, изъезженную им вдоль и поперек, ничего не стоило догнать французов через несколько часов, тем более что он шел, как ходят только краснокожие, прямым путем, оставляя в стороне едва проложенные тропинки.

Он нагнал французскую армию в то время, когда утомленные дневным переходом солдаты, раскинув лагерь и разведя ночные костры, готовили себе ужин.

Спросив, где палатка графа Меренвиля, Белюмер отправился прямо туда.

Но он ошибся, рассчитывая на встречу с графом; Меренвиль был у главнокомандующего, откуда, по словам его слуги, он должен был вернуться очень поздно.

Это было неприятно Белюмеру, но он не смутился и, узнав, где палатка главнокомандующего, быстро пошел к нему.

Главнокомандующий принимал охотно всех желавших с ним говорить, особенно охотников, зная по опыту, как много хорошего и полезного можно от них узнать.

Мишель Белюмер был тотчас введен к нему.

Маркиз Монкальм сидел за столом вместе с графом Меренвилем и кавалером Леви.

— А, — вскричал главнокомандующий, — это наш друг Белюмер!

— К вашим услугам, генерал, — отвечал, кланяясь, охотник.

— Разве вы не были вместе с вашим другом Сурикэ? — с беспокойством спросил граф.

— По дороге на Луизиану.

— Да разве случилось какое несчастье с…

— Успокойтесь, граф, ничего дурного не случилось, напротив, все идет отлично.

— Графиня Меренвиль уже в Красной Палке?

— Нет, мы вернулись обратно.

— Как так?

— О, это длинная история.