– Мы летим в Италию на один вечер? Куда именно?
– В Венецию. Мы отправимся на прием в галерею, – ответил он, избегая смотреть ей в глаза, так что в ее душу закралось подозрение, что он не все ей рассказал.
– И ты им нравишься, потому что богат и тратишь много денег? Мы сможем прокатиться в гондоле?
Вопрос Келли был обращен к плечам Алекоса, так как он уже отправился в свою гардеробную.
– Это же развлечение для туристов.
– Я турист, – заявила она, вскакивая с кровати и следуя за Алекосом. – Я всегда хотела прокатиться в гондоле.
Выбирая подходящий костюм и белоснежную рубашку, Алекос натянуто улыбнулся.
– Ладно. Мы прокатимся в гондоле перед возвращением сюда. Сегодня намечается очень модная вечеринка. Тебе надо приодеться.
Келли положила руку на живот.
– Мне придется надеть что-то мешковатое, живот выпирает. Должно быть, всему виной обильная греческая пища.
– Или наш малыш, – мягко произнес Алекос, кладя ладони поверх ее рук. На мгновение их взгляды встретились, и он нежно поцеловал Келли. – Я купил тебе платье, – заявил он, вытаскивая из гардероба большую коробку. – Надеюсь, тебе понравится.
– Ты имеешь в виду, что надеешься на то, что платье скроет мой животик. У меня, по крайней мере, есть оправдание – самое худшее, когда тебя спрашивают, когда должен родиться малыш, а ты сообщаешь, что не беременна, – болтала Келли без умолку, тронутая неожиданным теплым отношением Алекоса к ребенку. – Имеет смысл всегда быть беременной, ибо тогда всегда найдется оправдание тому, что одежда стала мала. О! – ошеломленно выдохнула Келли, раскрыв коробку и с восхищением глядя на платье. – Оно просто потрясающее. Золотистое. Длинное.
– Тебе нравится?
Келли удивилась вопросу Алекоса, ведь он и раньше покупал ей наряды и не интересовался ее мнением. Возможно, сегодняшний вечер действительно важен.
– Платье безукоризненно, – успокоила его Келли.
– Надеюсь, ты не запутаешься в подоле при ходьбе.
– Я тоже на это надеюсь. Я была бы рада, если бы там не было лестниц, – произнесла она, восхищенно ощупывая ткань платья. – Где ты его купил?
Алекос отвернулся и запустил руку в карман, ища что-то.
– Оно было специально сделано афинским дизайнером, – расплывчато ответил он. – Я предоставил ей твои мерки.
Ей показалось или Алекос действительно слегка напрягся после ее последнего вопроса? Чувствуя атмосферу, но не понимая причину такого изменения настроения, Келли забеспокоилась, что не была достаточно поражена платьем. Возможно, Алекос посчитал ее неблагодарной.
– Мне нравится. Правда, платье просто волшебное. У меня никогда не было наряда, сделанного на заказ, – заверила она Алекоса, вытаскивая из коробки туфли, идеально подходящие к наряду. Глядя на высоченные шпильки, Келли неуверенно улыбнулась. – Там будет много ценных вещей, в которые я могу врезаться?
– Никуда ты не врежешься, милая моя, – успокоил ее Алекос, снова расслабившись и направляясь в сторону ванной комнаты. – Твой стилист прибудет через полчаса, так что ты можешь немного отдохнуть, пока есть такая возможность.
– Мой стилист, – ухмыльнулась Келли. – Не знаю почему, но это звучит здорово. Наверное, я бы смогла позаботиться о себе сама, но так приятно знать, что есть на кого свалить вину за то, что я отвратительно выгляжу. Мы вернемся сегодня домой?
– Нет. Мы остановимся в номере отеля «Киприани».
– «Киприани»? Я слышала о таком, – изумленно пискнула Келли. – Ух ты! Там останавливается множество знаменитостей: Джордж Клуни, Том Круз, Алекос Загоракис…
– И Келли, – закончил список Алекос, и она неуверенно улыбнулась.
– И Келли. Я только надеюсь, что Джордж Клуни не почувствует себя в тени из-за моего пребывания в этом отеле. Бедняжка. У него ведь нет ни единого шанса против меня, ведь так?
Когда лимузин остановился возле красной ковровой дорожки, Келли в ужасе отпрянула от окна.
– Ты ничего не говорил о красной дорожке, камерах и миллионе зевак. Алекос, я не могу появиться на публике в этих туфлях.
– Если бы я тебе обо всем рассказал, ты бы волновалась, – ответил он, успокаивающе сжимая ее руку. – В этот раз я с тобой. Просто улыбайся и держись спокойно.
– Сложно выглядеть спокойной, когда ты ничком валяешься на полу, а именно так и получится, если мне придется пройти по красному ковру на этих кошмарных шпильках перед всей этой толпой!
– Я буду держать тебя за руку.
– Можно я сниму туфли? – жалобно спросила Келли.
– Только если хочешь привлечь к себе дополнительное внимание. Улыбайся, – проинструктировал ее Алекос, когда дверца лимузина распахнулась и свет заполнил интерьер автомобиля. – Все остальное предоставь мне.
Келли осторожно выбралась из машины и была тут же ослеплена сотнями ярких вспышек. Натянуто улыбаясь, девушка бросила один испуганный взгляд на собравшихся зрителей и тут же бросилась бы обратно в лимузин, если бы Алекос не остановил ее.
– Иди. Слегка наклони голову. Приподними подбородок – так-то лучше, – напутствовал он Келли, крепко держа ее за руку и уверенно ведя в зал галереи. – Теперь можешь расслабиться.
– Ты что, шутишь? – Она уставилась на бесценные произведения искусства, расставленные по всему залу. – Я не смогу расслабиться до тех пор, пока не уеду отсюда, зная, что ничего не разбила.
– Даже если ты что-то разобьешь, никто ничего не скажет, – мягко сказал Алекос. – Ведь я очень щедрый благотворитель. И нет, это не заставляет меня ощущать тепло на сердце.
– Не думаю, что даже я почувствовала тепло, глядя на картину, – призналась Келли, наклоняя голову, чтобы иметь возможность получше разглядеть висящие на стене полотна. – А почему ты поддерживаешь музей в Венеции? Почему не в Афинах?
– Я жертвую деньги и музею в Афинах. Пойдем, я хочу тебя кое с кем познакомить, – произнес Алекос, ведя Келли через толпу дорого одетых гостей к человеку, в одиночестве рассматривающему картину. – Константин.
Мужчина развернулся, и девушка увидела, что это был человек уже преклонного возраста. Его седые волосы были зачесаны назад, открывая все еще привлекательное лицо.
– Алекос, – радостно произнес Константин, и мужчины обменялись парой быстрых фраз на греческом, прежде чем Алекос вывел Келли вперед и представил ее.
– А, – улыбаясь, заметил Константин. – Мы окружены бесценными творениями человеческого гения, и все же Алекос умудрился привезти сюда нечто гораздо более потрясающее. – С этими словами пожилой мужчина поцеловал руку Келли. – Даже золото эпохи Ренессанса не сияет так ярко, как влюбленная женщина. Мне так приятно. А главное, самое время, Алекос Загоракис.
Келли почувствовала, как напрягся стоящий рядом Алекос, и внезапно захотела заставить пожилого мужчину замолчать.
Она так старалась не повредить их хрупким взаимоотношениям, а теперь Константин буквально прошелся по ним в тяжелых сапогах, разбивая таким трудом достигнутую гармонию.
– Мне нравится эта картина, – громко заявила Келли, переключая внимание мужчин. – Это… – Внезапно все мысли вылетели у нее из головы; она не могла вспомнить ни единого итальянского художника. – Это Каналетто?
Константин с любопытством взглянул на девушку, а потом опустил глаза на прикрепленную к картине табличку, на которой было четко написано «Беллини».
Келли слабо улыбнулась.
– Беллини – ну конечно. Интересно, продаются ли здесь открытки, которые я могла бы купить для
