В новогоднюю ночь 31 декабря 2000 года по государственным теле- и радиоканалам впервые прозвучал новый Гимн России на музыку А. Александрова и слова С. Михалкова.

Журналист: Михаил Николаевич, в России принят новый гимн. Вы «за» него или «против»?

— Для меня этот новый гимн не связан с коммунистическими недугами нашего прошлого. Для меня это Новый год, елка, олимпийская сборная, победы… И когда гимн снова сыграли по телевидению, у меня, не поверите, слезы на глазах появились. Я никогда не был коммунистом, никогда не был членом партии, но я часто болел за нашу хоккейную сборную, за наших фигуристов, за тех, кто стал олимпийским чемпионом, и мне сразу вспомнились те моменты, когда мы под этот гимн за них радовались. Почему я должен отказывать-

ся от радостных моментов своего прошлого? Для меня музыка нашего гимна — не политика, а напоминание о былой мощи нашей Отчизны. Этим гимном мы встречали Гагарина! Кстати, музыка замечательная! Она величественная, под нее невольно хочется подняться и гордо слушать ее стоя, распрямившись. Не рабская музыка!

Рассказывают такую историю. Когда Михалков с Эль-Регистаном написали этот гимн, к ним подошел один из обычных столичных шутников и сказал: «Ребята, дерьмецо написали!» На что Михалков ему влет ответил: «Дерьмецо, не дерьмецо, а слушать стоя будешь!».

Журналист: Но последние месяцы на Российском телевидении развернулась такая дискуссия по поводу гимна, что создается ощущение, будто больше в России проблем никаких не су шествует?

— Эту шумиху развели политики и телевизионные шоумены. Я же езжу по России с гастролями. Российскую глубинку эти дискуссии мало волнуют. Журналистов — да. Им словно вожжа под хвост попала. Куда ни приедешь, все вопросы от них только про гимн. А народу этот гимн, и дискуссии, и своры, и склоки вокруг него — по барабану! Когда я высказываю эту точку зрения со сцены в зале, зрители аплодируют. Потому что у них достаточно и своих проблем: им надо выжить, копейку заработать.

Журналист: Тем не менее вы недавно высказывали свою точку зрения тоже на телевидении и включились в дискуссию…

— Я действительно согласился впервые участвовать в телепрограмме «Зеркало». Там были разнообразные, помимо меня, политики: и коммунисты, и хакамады, и Жириновские… Плюс еще некоторые известные люди от искусства. Некоторые из них такие глупости говорили, что я не выдержал и, когда до меня дошла очередь, сказал буквально следующее: «Знаете, что я заметил? «Против» принятия музыки старого гимна сегодня те, кто уже столько наворовал, что боится, что у него под этот гимн будут наворованное отбирать. А «за» принятие гимна те, кто надеется, что под этот гимн из отобранного им что-то перепадет». Тут-то все и замолчали! Даже Жириновский ничего не ответил. Правда, больше меня в передачу «Зеркало» никто не приглашает.

Журналист: Значит, вы считаете, что обсуждать сегодня эту проблему вообще бессмысленно?

— Чего обсуждать, его уже приняли. Давайте обсуждать, как вовремя шахтерам зарплаты выдавать. И не только шахтерам.

И вообще, вот это запоздалое, постфактум, обсуждение, правильно или неправильно поступил президент, поддержав старый гимн и подписав Закон о его принятии к Новому году, напомнило мне один случай, который произошел со мной в далекой юности, когда я еще работал инженером и ездил домой после работы на электричке.

Москва. Вокзал. Я бегу за электричкой, которая вот-вот тронется. Добегаю до последнего тамбура, обогнав по дороге человека с двумя огромными сумками. Я успеваю вскочить в последний тамбур, а он нет. Двери закрываются. В тамбуре выбиты стекла. В окошко курит огромный верзила. Этот маленький человечек, который не успел добежать и заскочить в двери, растерянно глядит на отъезжающий поезд, на верзилу снизу вверх и спрашивает его: «Электричка до Загорска?» А верзила ему чинарик в лоб запулил и отвечает: «А тебе-то какая теперь, хрен, разница?»

Точно так же и со всеми нашими дискуссиями и спорами по поводу гимна. Электричка уже отошла…

А президента нашего я понимаю. Он действительно старался подарить гимн к Новому году, чтобы все, кто помнит счастливые моменты нашего прошлого, могли в Новый год под него чокнуться шампанским! Остается ему пожелать, чтобы к следующему Новому году он подарил нам окончание войны в Чечне. Журналист: Может быть, вы хотели, чтобы и старый герб вернули? — Честно говоря, я бы был не против. Серп — символ крестьянства, молот — рабочих. Союз рабочих и крестьян для меня лучше, чем союз торговцев с политиками. Кроме того, у нашего старого герба есть сакральный смысл. То, что я сейчас скажу, многих шокирует. Советские вожди — я имею в виду самую верхушку, как и Гитлер, увлекались эзотерикой, Гималаями, арийским прошлым… Перед принятием герба они советовались с кем-то из весьма продвинутых, чуть ли не из числа гималайских мудрецов, которые и предложили этот герб. Объяснили так: помимо союза рабочих и крестьян, он будет символизировать еще дружбу между двумя конфессиями — христианами и мусульманами. Серп — мусульманский месяц, молот — христианский крест. Конечно, к этой истории можно относиться, как к легенде, но, заметьте, как только этот герб был признан недействительным, сразу начался конфликт в Карабахе.