Глава 4. Грузите славу вагонами!
Фрагменты автобиографии. www.zadornov.net
Десять лет своей юности я мытарствовал по столичным редакциям. Помню, как один из редакторов юмористического отдела «Литературной газеты», прочитав первый абзац моего рассказа, сказал: «Дерьмо!»
«А если в нем что-нибудь переделать?» — спросил я, не столько надеясь, сколько от растерянности. — «Все равно дерьмо будет!» — вынес редактор приговор, не подлежащий обжалованию.
В конце концов Лион Измайлов посоветовал: «А ты ему блок «Мальборо» подари!» И оказался прав. Подарил. Напечатали. Более того, вскоре я получил за этот рассказ премию «Золотой теленок» — от «Литературной газеты». Но рассказ и в самом деле был достойный, а уж с сигаретами в придачу — в особенности.
Позже он был много раз перепечатан. Причем один раз — тем же редактором. Значительно позже в ресторане Центрального дома литераторов я выставил ему бутылку и сказал: «Между прочим, в этом рассказе тогда я так ничего и не переделал». Без всякого смущения он мне ответил: «А рассказ так и остался дерьмом. Просто ты теперь у нас знаменитость. И у тебя можно печатать все. Все равно будет успех. Давай выпьем за то, что ты своего добился. Я верил в тебя, поэтому и не печатал. Посылал тебе испытание». И знаете, я с ним согласился и еще одну бутылку выставил за то, что он помог моему развитию.
Потом на моем юбилее этот редактор — Виталий Резников — вышел на сцену и рассказал, как много лет надо мной измывался. А я подарил ему комплект радиоаппаратуры — за то, что он так замечательно меня воспитал!
Мне ведь и самому приходилось в 80-е годы в журнале «Юность» с молодыми авторами работать. Знаю точно: если сделаешь замечание, а человек побагровеет, пойдет пятнами, — ничего из него путного не получится, а если прислушается к замечаниям, — может, толк и будет.
Кто-то из древних сказал: «Юмор — это когда ты смеешься над тем, кто упал. А сатира — над тем, кто толкнул». В наше время считаю необходимым смеяться только над тем, кто толкается.
Фрагменты автобиографии, www.zadornov.net
После «вагонов» был «Шпион», а потом еще пять неудачных выступлений. Потом я стал писать для артистов, а артисты упоминали на сцене мою фамилию. Причем им я старался отдать шутки посмешнее, а себе для выступлений оставлял то, что поумнее. У меня этот тумблер четко работал.
Как-то мы с артистами выступали на теплоходе во время круиза по Волге. Меня брали в качестве молодого начинающего. Ездили такой компанией: Андрей Вознесенский, Булат Окуджава, Виктория Токарева, Вероника Долина и многие другие и я.
Помню, мы шли на теплоходике из Куйбышева (теперь Самара) в Тольятти. На юте на скамеечке сидел очень грустный Булат Окуджава, как будто предчувствовал, что вся демократия, за которую он борется, закончится грандиозным воровством. Я подошел к нему, хотелось поговорить с вели-[ким. Думал, он меня сейчас за мои выступления будет хвалить. А он неожиданно сказал:
— Я недавно смотрел по телевидению выступление одного известного артиста, не помню его фамилии, он читал ваш монолог. Скажите, зачем вы пишете такую дрянь? Ведь когда вы выступаете в наших вечерах, вы читаете неплохие литературные рассказы.
Я ответил, что делаю это специально, потому что артисты требуют более примитивных шуток. И за это платят деньги. Вот как только начну получать от них и за их исполнение рублей 200 в месяц, буду сидеть дома и писать только то, что мне хочется.
Мне показалось, Окуджава еще более погрустнел и ответил:
— Так не бывает, молодой человек. Я много видел начинающих авторов, небесталанных, которые говорили то же самое: вот сейчас немножко поработаю за деньги, а потом — для души. Но ни один из них так к душе своей и не вернулся. Если вы сейчас же это дело не бросите, никогда из эстрады не выберетесь! Всю жизнь будете писать только за деньги и станете рабом этого дела.
Последнее время я все чаще вспоминал этот разговор.
Фрагменты автобиографии, www.zadornov.net
Все это на самом деле было: 1983 год, я собирался в Ленинград, кажется, с сестрой и папой. Билеты у нас были во второй вагон. Приходим на посадку, а первых трех вагонов нет. Спрашиваю: «Где начальник поезда?» Проводница четвертого вагона мне отвечает: «В первых трех вагонах». Видимо, так его, бедолагу, в тупик вместе с этими тремя вагонами и увезли…
В общем, кое-как распихали нас по поезду. Я страшно разозлился. К тому времени я уже часто печатался в «Литературной газете» и даже был лауреатом премии «Золотой теленок». Что очень ценилось среди коллег, поскольку эта премия была как бы двойной — и золото, и телятина одновременно! Я написал фельетон о том, как и почему нас распихивали по вагонам, после чего получил довольно много писем с описанием подобных случаев. В том числе и одно письмо, прочитав которое я стал вслух читать его в компаниях. О том, как к поезду прицепили два девятых вагона.
Историю эту я отшлифовал, дофантазировал и стал рассказывать со сцены. И вот однажды, 10 августа 1984 года, меня пригласили на съемки передачи
«Вокруг смеха». Это был день закрытия Олимпийских игр в Сан-Франциско, куда сборная СССР не поехала в знак протеста против чего-то там… Короче, нам повезло: чтобы отвлечь мысли советских людей от Олимпиады в США, в этот день советская цензура разрешила участникам телевизионных передач, и в особенности сатирикам, больший процент сатиры, чем обычно.
Позволили выступить даже Окуджаве, который тогда считался опальным поэтом. Следующим должен был выходить Хазанов, но он сильно запаздывал. Надо было чем-то заполнить возникшую паузу. И вот Веселовский, большой рыжий незаурядный Веселовский, возглавлявший в «Литературке» самый популярный в то время сатирический «Клуб 12 стульев», предложил: «Есть у меня один молодой автор, он может потянуть время. Хоть до утра будет выступать».
Я уже на тот момент довольно много поездил по стране с концертами от Общества книголюбов. Имел опыт разговора с залом. Выступать пришлось всего минут 30–40, что по тогдашним меркам было просто безумием, так как даже маститым авторам давали не более пяти-шести минут. Сначала я прочитал то, что заготовлено, ну а потом стал просто болтать. В частности, рассказал эту историю про два девятых вагона. И оказалось, что все, подготовленное с редактором для съемки, — чепуха по сравнению с этим рассказом.
Но если вы думаете, что наутро после передачи я проснулся знаменитым и меня стали узнавать на улице, то сильно ошибаетесь. Для съемок меня до неузнаваемости загримировали: нарисовали глаза, уши, раскрасили все, что можно, — короче, на сцене появился человек, которому надо бы сниматься в передаче «Я сама»…
