— что маловероятно — то ли ВИП обладал какой-то особенной способностью притягивать к себе людей, желающих добиться чего-то гораздо большего, чем даже вожделенное для подавляющего большинства кресло высокого начальника в крупной корпорации.

Олег стал понемногу выспрашивать у Марины подробности о Кирилловой организации. И чем больше он узнавал, тем сильнее укреплялся в мысли: все, что от этой организации осталось, необходимо переманить к себе и как можно быстрее. В последнем его утвердила новость о том, что некоторые «бекасовцы» примкнули к инициативной группе «Серебряный ветер», то есть — к злейшему врагу Черканова, Стасу Ветровскому. Впрочем, Олег не сомневался, что те, кто будет выбирать между ним и Стасом, выберут все-таки его — чего бы там ни добился Ветровский со своими детскими домами и прочей дурацкой благотворительностью, Черканов сможет предложить больше. Намного больше.

Деньги, полученные от действовавших по указаниям Иванушки бандитских группировок, поступали на подставные счета через подставных лиц. Олег никого не использовал дважды, только один раз — а потом, честно заплатив подставному оговоренную сумму, уничтожал всякий раз заново приобретаемую через интерсеть чип-карту. Оказавшись на счетах, деньги немедленно начинали крутиться — почти без сбоев работала программа одного из членов команды, Романа Юдина, заканчивавшего последний курс финансового факультета, специалиста по рынку ценных бумаг. Деньги работали, постоянно принося прибыль, и тонкими ручейками стекались со всех сторон к Олегу. Вскоре после Нового Года были зарегистрированы три компании, обещающие со временем разрастись в полноценные корпорации, но даже сейчас готовые приносить прибыль. Однако Черканова интересовали не финансы, получаемые в достаточном объеме из иных источников. Гораздо важнее было то, что инженерная компания, занимающаяся официально разработками новых проектных решений для крупного строительства и непосредственной реализацией этих проектов, была идеальным прикрытием для создания собственной исследовательской и инженерной базы. А собственная база открывала возможность заняться разработкой принципиально новых технологий, при помощи которых Олег и планировал реализовать свой план- максимум на ближайшие пятнадцать лет — создание собственного государства, отдельного и независимого, живущего по отличным от прочих стран законам. Свое карманное Эльдорадо…

Людей, поддерживающих Черканова, нашлось немало. Что и неудивительно — талантливые молодые ребята, полные идей, но обреченные существующим строем всю молодость горбатиться простыми инженерами в корпорациях, работая над тем, что этим корпорациям выгодно, и практически не имея шансов когда-нибудь получить возможность заниматься тем, что им было действительно интересно — они с превеликой радостью ухватились за такую возможность, предоставляемую им Олегом. Уже сейчас была полностью оборудована инженерно-проектная база в Питере, где пока еще только в теории, но разрабатывалось новейшее оружие, построенное на совершенно ином принципе действия, нежели ныне существующее. Да, до получения первых опытных образцов пройдет еще не меньше трех-четырех лет, но какое это имеет значение в сравнении с тем фактом, что работы уже ведутся? Не говоря уже о том, что в попытках создать эти опытные образцы получались другие технические новинки, и некоторые из них вполне могли быть впоследствии доработаны, доведены до ума, а как известно, всему можно придумать применение. Даже забавной электрозажигалке с пультом дистанционного управления.

Кирилл Бекасов, по всей видимости, тоже это понимал. Но у Бекасова не было достаточных средств, как и не было умения их находить — в отличие от Олега. И Черканов твердо вознамерился найти способ переманить к себе большинство бекасовцев — люди, умеющие думать головой и желающие реализовывать это свое умение, лишними быть не могут. Особенно если не забывать о четкой структуре иерархии и ограничении допуска большинства ко всей информации. Впрочем, действительно всеми данными обладал лишь сам Черканов. Остальные знали только то, что им позволено было знать. К примеру, тем же ребятам- инженерам или программистам совершенно ни к чему были сведения о том, как именно их замечательный командир добывал стартовый капитал, и тем более незачем знать, что он продолжал пополнять многочисленные небольшие счета тем же способом. Да и о конечной цели — создании Эльдорадо — информацию имели лишь самые приближенные помощники Олега.

Первое время, до Нового Года, Черканов всерьез опасался конкуренции со стороны Ветровского и его так называемого Ордена. Однако прошло еще несколько месяцев — и Олег успокоился: чего бы там на самом деле не задумывал Стас, его благотворительные акции привлекали лишь прекраснодушных идиотов, неспособных ни ставить перед собой реально важные цели, ни тем более — достигать их. Что бы ни крылось под концертами и сборами пожертвований, Олегу это не угрожало. И даже потенциально подходящие ему люди, уходившие в итоге к Ветровскому, молодого человека не огорчали — если им милее красить стены в пропахших нищетой детских домах, это их выбор. Вряд ли из таких могли бы получиться действительно стоящие люди, они слишком ограничены своими моральными догматами, несчастные, обиженные миром и неспособные осознать: цель оправдывает любые средства, если это действительно великая и благая цель.

Пожалуй, на данный момент Олега беспокоили только два момента. И первым из них был все тот же загадочный тип, которого молодой человек с самого начала обозвал Арийцем, и который до сих пор периодически появлялся в его снах. Приходил, наблюдал, не отвечая на вопросы и вообще никак не показывая, что слышит обращенные к нему слова. Только месяц назад Ариец впервые пошел на контакт — но так, что Черканову пришлось достаточно долго себя убеждать в том, что у него не шизофрения.

В ту ночь ему снилась война. Страшная, кровопролитная, безумная война. Сцены сражений, места ведения боевых действий до и после, марширующие войска, бегущие из взрывающихся домов от летящих с неба бомб люди. Сотни, тысячи тел, сжигаемых в огромных крематориях. Военнопленные, отправляемые на самые тяжелые и опасные работы. И снова — бои, бои, бои… Пылающий городок, где, казалось, горел даже воздух. Выбегающий из дверей человек, охваченный пламенем, падающий на землю и бьющийся в конвульсивной агонии.

А самым страшным было то, что видеоряд не сопровождался звуком. Олег отчетливо видел лицо сгорающего заживо, видел его распахнутый в нечеловеческом крике боли и ужаса рот — но не слышал ни единого крика. Видел содрогающийся в руках автомат — но не слышал стрекота очереди. Видел рушащийся, пылающий город, рассыпающиеся карточными домиками здания — и все совершенно безмолвно.

Олег брел через этот апокалипсис, сам не зная куда и зачем. И совсем не удивился, выйдя из горящего города прямо в огромную долину, заваленную трупами, где на камне, чуть в стороне, сидел Ариец.

— Наконец-то, — сказал тот, не оборачиваясь. — Я уже думал, мне придется вечность тебя дожидаться.

— Где я? Что здесь происходит? — пробормотал Черканов самые банальные слова из всех, что пришли ему в голову.

— В моем сне. Здесь убивают, — четко ответил Ариец. — Еще вопросы?

На этот раз Олег думал дольше. Он чувствовал, что должен спросить правильно.

— Зачем я здесь?

Собеседник усмехнулся.

— Чтобы говорить со мной.

— А для чего… все это? — он обвел рукой страшный пейзаж.

— Ни для чего. Ты не можешь услышать меня в своих снах, и мне пришлось привести тебя в мой.

Он обернулся. Теперь Олег мог разглядеть его. Впрочем, ничего нового он не увидел — черная военная форма с серебряной отделкой, очень светлые короткие волосы, пристальные темно-синие глаза, резкие, словно высеченные в мраморе, черты лица, ассоциирующиеся почему-то с древними скандинавами.

— И о чем ты хочешь со мной поговорить? — рискнул Черканов.

— Я — ни о чем. Это ты хочешь со мной поговорить, — спокойно и серьезно проговорил Ариец. — Ты поставил себе цель и добиваешься ее. Но ты молод и у тебя нет жизненного опыта. Я старше тебя примерно в десять раз, и у меня опыт есть. Тебя терзают вопросы — я дам ответы на некоторые из них.

— Пока что у меня два вопроса, — молодой человек немного пришел в себя и вновь обрел уверенность.

— Ты можешь называть меня Теодор, большего я пока не скажу. Потому что больше тебе доверять некому.