Элизабет сняла цепочку с шеи. Поглядела на медальон, а затем протянула его брату.

— Пусть он будет у тебя. Пожалуйста, возьми его. Сила амулета защитила меня. И с этих пор она должна служить тебе.

Саймон наклонил голову, и Элизабет довесила цепочку ему на шею. Неожиданно он почувствовал странное тепло. Саймон прикрыл глаза, но вместо темноты появился огонь, жаркий рыжий огонь.

Однако пламя быстро угасло, и юноша вновь увидел заплаканное лицо сестры.

Он вывел Элизабет на свежий ночной воздух, подальше от ужасной картины смерти. Саймон задумался о пламени, и в голове снова прозвучали слова Старой Агги: «Твоя судьба зависит от фамилии. Этим определяется конец вашей семьи. В огне».

«Я не допущу, чтобы это случилось, — подумал Саймон мрачно, глядя на восходящую полную луну. — Предсказание старухи не сбудется. Я в силах предотвратить новую беду. Я могу изменить предначертанное. Последний из Гуди мертв. А значит, вражда прекратилась. И все, что связано с проклятием, должно исчезнуть. Включая и огонь. Огонь, кроющийся в моей фамилии».

В тот момент, когда Саймон подумал об огне и фамилии, амулет на его груди ярко вспыхнул. И парень понял, что нужно сделать.

«Это же так просто. Я просто поменяю фамилию. Я заменю несколько букв так, чтобы из них больше не складывалось «Файр—огонь». И этим положу конец проклятию».

Элизабет крепко сжала ему руку. «Она все еще боится, — почувствовал он. — Она не понимает, что теперь нам уже нечего бояться. Больше нет Гуди. Нет вражды. Нет проклятия. Мы спасены. Время ужасов, кажется, миновало».

Я единственный, кто смог одолеть древнее проклятие. Я обладаю силой. Я могу изменить идущее, и начну с собственной фамилии.

Я больше не Саймон Файер.

Отныне и навеки, я буду зваться Саймон ФИАР!»

Деревня Шейдисайд 1900

Нора продолжала писать, а огонек свечи становился все меньше. Девушка боялась того момента, когда он вовсе погаснет.

Но куда сильнее она боялась рассвета.

Нора посмотрела на исписанную страницу и вздохнула. «Если бы только Саймон был прав, — подумала она. — Если бы ужасы на этом закончились. Тогда бы все сложилось иначе. Может быть, я была бы счастлива и зажила со своим возлюбленным. Может быть, он бы не погиб…»

Нора отогнала эти мысли и смахнула набежавшие слезы.

'Не время плакать, — упрекнула она себя. — Мне еще слишком многое нужно излить на бумагу. Рассказ не окончен. Теперь пришла пора поведать историю Саймона Фиара — наиболее ужасную главу моего повествования'.