или это доставляло ему удовольствие?

— Думаю, да… вспомните вчерашний паноптикум…

— Знаю, черт побери, хватит об этом.

— Простите. Джи-Джи, возможно, думал, что цыган заметил меня. Он был свидетелем.

— Смешно, — молвил Уинстон. — Если Джи-Джи имел в виду тебя, то он, видимо, оказывал нам услугу. — Уинстон провел рукой по лицу. — Послушай, Джейми. Не знаю, сколько раз можно тебе повторять. Я взял слово с Джи-Джи, что он будет молчать, к своей же пользе. Но что мне сказать тебе… Не знаю. Я хочу тебе помочь, сынок. И жду помощи от тебя. Только не знаю, есть ли у меня шанс. Меня беспокоит не семья Пайло, но другие клоуны. Ты заметил, что Гонко здесь король? Он не потерпит никакой обструкции с нашей стороны. Знаешь, что он может сделать, если посчитает, что мы выдергиваем коврик из-под его ног?

— Что делать, Уинстон? Прошлой ночью я — точнее, Джи-Джи — убил кого-то. Он взбешен против меня. Взбешен как черт. Он собирается свести счеты со мной, ударить больнее. Пока он не знает, что со мной делать. Он видит все, что делаю я. Я вижу все, что делает он. Это как игра в шахматы с самим собой. — Джейми вытер пот со лба, затем в отвращении отвел свою окровавленную руку.

Уинстон взял тряпку и передал ее Джейми.

— Прошлой ночью он не расквитался со мной, — сказал Джейми. — Он намеревается сделать это, Уинстон. Вполне серьезно.

— Ты уверен? — спросил Уинстон. — Кажется невероятным, чтобы он причинил тебе вред. Ведь вы вместе с ним делите одно пространство. Самое худшее, что он может сделать, — это запугать тебя или заставить почувствовать скверно.

— Но он безумен. Становится безумнее с каждым днем. Вы видели, каким он был прошлой ночью, когда мы жгли этот дом. Он был не в себе. Казалось, что им овладел дьявол. И он радовался этому, был на верху блаженства. Убивать младенца… Господи, Уинстон, что мы сотворили прошлой ночью?

Уинстон встал и пошел к клетке с мышью, словно хотел, чтобы не видели его лица. Отломил небольшой кусочек печенья и просунул его между прутьями решетки. Его голос дрогнул, когда он сказал:

— Мы делали то, что нам говорили боссы. А они делают то, что говорят им их боссы. Никто ни о чем не заботится. Каждый выполняет свою работу, получает свой порошок… Черт с ним, Джейми! Хочу, чтобы ты пошел со мной сегодня вечером. Постарайся не покрывать лицо краской. Будет трудно, возможно, будет больно, но постарайся. Сегодня я возьму тебя с собой. Хочу показать что-то важное.

Уинстон подошел к двери, опустился на колени и прижался лицом к щели между дверью и полом. Убедившись, что за дверью никого нет, он заговорил едва слышным голосом, не глядя на Джейми.

— Не мы одни такие, — сказал он. — Есть другие. Мы долго ждали, чтобы что-то предпринять. Ты встретишься с ними. Сегодня вечером, если не будешь наносить краску на лицо. Ты увидишь, что означает свобода… Кто ее олицетворяет.

Джейми на мгновение утратил дар речи. Мысль об организованном сопротивлении столь же взволновала, сколько испугала его.

— И еще, — добавил Уинстон, глядя теперь в глаза Джейми, — важно, чтобы ты не раскрывал тайну местонахождения хрустального шара.

Джейми удивленно поднял брови:

— Как вы…

— Заметил его несколько дней назад в твоей комнате. Что бы ты ни делал с ним, не возвращай его братьям Пайло и не признавайся, что он у тебя. Ты не думаешь, что Джи-Джи признается?

— Ни в коем случае. Он ему слишком нравится, это его любимая игрушка.

— Отлично, — сказал Уинстон, — если ты уверен…

Джейми задержался в своей комнате в ожидании момента, когда можно будет появиться в гостиной. Оттуда раздавались голоса Дупи и Рафшода, схлестнувшихся в ходе карточной игры. Игра продолжалась все утро. На каком-то этапе Рафшод поссорился с Гоши, и вслед за его пронзительным визгом начались злобные выкрики Рафшода и слезливые призывы Дупи к Гонко защитить маленького Гош-Гоши. Наконец Джейми вышел и молча сел играть в карты с другими клоунами. Они не обращали на него особого внимания. После игры началась репетиция. Хота она потрепала нервы Джейми, он успешно прошел испытание. Гоши был рассержен поведением Рафшода, и скалка летела в сторону Джейми с ужасающей скоростью. Он кидал ее с возможно дальней дистанции, насколько позволял Гонко. Тот указал Джейми, что во время шоу он должен был позволить скалке попасть себе в лицо или, если случится, в пах. Когда репетиция закончилась, Гоши последовал за Джейми, Джейми вскрикнул. Дупи бросился сдерживать брата со словами, которые заставили Джейми съежиться:

— Нет, пока не надо, Гоши, не надо пока!

Джейми убежал в свою комнату и глубоко дыша сел на кровать. Пока? Что это должно значить, черт побери? — думал он. Возможно, Джи-Джи, при необходимости, защищал бы их обоих. Странно, что они были товарищами по оружию в такой же мере, в какой были врагами. Все, что он мог сейчас, — это попытаться считать пятиминутные интервалы… Часы все еще тикают? Прекрасно, проживем следующие пять минут, стараясь не думать, сколько часов осталось. Боже милостивый, день будет долгим.

Около шести Гонко позвал клоунов в гостиную. Он сидел за столом и смеялся, запрокинув голову. Клоуны заняли свои места.

— Вам, парни, надо послушать это, — сказал Гонко, отсмеявшись и утирая глаза, словно на них появились слезы радости, хотя его лицо оставалось сухим и жестким. — Прежде всего, сегодня вечером никаких побочных работ. Джордж просто невменяем.

— Что случилось, Гонко? — спросил Дупи. — Гоши хочет знать, ты должен сказать ему, Гонко, просто должен сказать!

— Никогда не видел Джорджа таким злым, — сказал Гонко, — Можете поверить, он даже замахнулся на меня! Будь прокляты эти коротышки! Что тут поделаешь?

— В чем проблема? — поинтересовался Уинстон.

Его голос прозвучал небрежно, но у Джейми сложилось впечатление, что ни одно из замечаний Уинстона не было случайным и что старик принимал к сведению все, что слышал.

— Курт взял реванш, — бодро ответил Гонко. — Достойно ответил Джорджу, но как он это сделал… Фантастика. Он оснастил кровать Джорджа электрическими проводами, подсоединил их к генератору, который установил на крыше трейлера. Включаешь, и тысяча вольт должна пройти сквозь кровать Джорджа. Он ждет, когда Джордж пойдет спать, затем выбивает опору из-под его трейлера, поэтому все сооружение дает сильный крен. Джордж встает с постели, думая, что над ним хотят поиздеваться, но ему требуется еще около двадцати секунд, чтобы узнать, что такое издевательство. Он открывает дверь, кричит на всякого, кто ни попадется, затем возвращается в кровать. Вот какая штука — он спал в кровати два часа, и Курт мог включить рубильник в любое время. Он ждал, пока Джордж дойдет до кровати, затем тянул рубильник. Бум! Чертова кровать загорается. Джордж с криком убегает в ночную тьму. Наконец он понимает, что Курт разыгрывает его. Ведь он мог бы покончить с Джорджем одним нажатием кнопки, но позволил ему остаться в живых. Просто действовал ему на нервы!

Рафшод от смеха падает со стула.

Гонко продолжал:

— Курт даже оставил на столе Джорджа открытую Библию с подчеркнутыми словами: «Не убий». Ох уж это соперничество братьев.

— Что за соперничество, Гонко? Гоши хочет знать, и ты должен…

— Что будем делать сегодня вечером, Гонке? — спросил Уинстон.

— Сегодня вечером будем покупать подарок ко дню рождения Курта. Кто пойдет со мной?