Джейми моргнул, затем ухватился за эту мысль и обнаружил, что его руки сжимают запястья Уинстона.

— Есть выход отсюда? — спросил он. — Где он?

Но Уинстон не проявлял желания распространяться на эту тему. Он почесал голову, затем подался вперед и прошептал:

— Слушай. Я скажу тебе одну вещь, одно слово. Пока это не имеет смысла, но когда придет время, ты поймешь. Это слово — свобода. Не спрашивай меня больше об этом, во всяком случае, сейчас, когда я не знаю, что ты скажешь или сделаешь, после того как покроешь лицо краской.

— Я больше не буду пользоваться краской, — сказал Джейми. — Никогда.

— Придется, — сказал Уинстон.

— Нет.

— Придется, — повторил старик. — Ты не знаешь достаточно хорошо, что к чему, чтобы справиться со всем самостоятельно. Ты не можешь действовать как Джи-Джи, когда ты Джейми. Ты не мог бы так вести себя, тебя бы съели. Тебя бы убили, имитируя несчастный случай, если бы краска не защищала тебя. И ты поддашься. Я чертовски хорошо это знаю. Не думаешь ли ты, что сможешь смотреть в глаза Курту Пайло так же, как мог Джи-Джи? Джи-Джи, который слишком глуп, чтобы бояться кого-либо?

Джейми побледнел, когда подумал о том, как Джи-Джи представляют Курту, и вздрогнул:

— Нет. Не думаю, что смогу.

Уинстон кивнул:

— Просто вспомни слово. Свобода. Ты очень скоро поймешь, к чему я клоню. И когда ты станешь Джи-Джи, ты вспомнишь про штаны и что Гонко хотел сделать с тобой. Но только тогда, когда ты станешь Джи-Джи.

Старый клоун ушел.

У Уинстона было дело, которым он занимался лично. Это было личное дело такого рода, из-за которого из него могли сделать тушеное мясо, разорвать его на кусочки и отправить на съедение братьям Пайло, если бы они узнали о нем. В лучшем случае его бы отправили в паноптикум-шоу. В худшем — манипулятор материала получил бы разрешение на то, чтобы обратить его в состояние, в котором Уинстон бы только страдал, но не мог умереть. Поэтому бизнес хранился в тайне долгое время.

Ранним утром цирк большей частью еще спал. Уинстон шагал по главной улице мимо хижины прорицательницы и шатра акробатов. Несколько служек суетились, убирая палатки и пополняя их новым товаром. Большинство из них отводили от него взгляды. Они, как всегда, относились к клоунам настороженно.

Девять погибших трюкачей. Это вызовет большое волнение среди зрителей, подумал Уинстон. Он печально вздохнул и пощупал свои кости. Он хорошо знал, насколько мало здесь ценится человеческая жизнь, но шоу все равно не переставало настойчиво напоминать об Этом.

Он шел к шатру паноптикум-шоу, уверенный в том, что за ним не следят пытливые глаза и что пытливый ум не интересуется вопросом, почему он проводит так много времени в беседах с Фишбоем. Ни один из них не давал основательного повода интересоваться этим. Они были осторожны. Внутри шатра Фишбой был занят беседой с отсеченной головой, известной его друзьям как Наггет. Йети позволили пастись у забора, поедая траву, — это способствовало заживлению ужасных ран в его деснах, остававшихся после шоу с поеданием стекла.

— Уинстон! — воскликнул Фишбой, торопясь по-дружески хлопнуть гостя по руке.

Они обменялись короткими замечаниями о погоде и вчерашнем шоу, поболтали ни о чем, чтобы отвадить любопытные уши. Через несколько минут Уинстон понизил голос:

— Наше шоу прошлым вечером?.. — Он не закончил вопрос, вздернув брови.

Фишбой ответил взглядом своих глаз, узких щелок, расставленных на лице слишком далеко друг от друга. «Нет, мы непричастны к этому», — говорили его глаза.

Уинстон кивнул:

— Я и не предполагал этого. Просто хотел еще раз убедиться. Хотя у меня есть для тебя новости.

Фишбой придвинулся ближе, Уинстон зашептал:

— Я оказался прав относительно шара Шелис. Он в комнате нового парня, в спальне Джи-Джи. Завернут в наволочку. Более того, Джордж знает, что шар пропал!

Сообщение заставило Фишбоя поднять брови.

— Ты уверен? — спросил он с выражением лица, которое Уинстон уже научился толковать.

— Шар — в укромном месте, — подтвердил Уинстон. — Он воспользовался порошком… прячет его от нее.

Фишбой кивнул. Его кивок свидетельствовал, что он использовал бы часть собственного запаса порошка для той же цели. Уинстон понимал язык мимики и жестов не так быстро, но он предполагал, что здесь возник опасный прецедент и что многие другие заинтересованные стороны примут аналогичные меры предосторожности. «Держи в тайне секреты Джи-Джи» — вот все, что требовалось им сказать. И благодаря десятку этих лиц, ограждавших этот секрет от телепатического расследования предсказательницы, хрустальный шар оставался в укромном месте, куда его спрятал Джи-Джи.

Они закончили беседу малозначащим разговором. Затем Уинстон ушел. Он был рад располагать глазами, которые почти ничего не упускали… Без них он не заметил бы утром выпуклость у подножия постели Джи-Джи, подтвердившую обоснованность его подозрений, возникших прошлым вечером.

«Мы просто посмотрим в…» — говорил Рафшод, и Уинстон не прозевал этого. Его посещение Джейми, хотя и преследовало гуманитарные цели, подтвердило их подозрения. Налет Рафшода на хижину прорицательницы мог оказаться более серьезным событием, чем предполагал Уинстон, хотя это было только начало.

Совершив обход игровых площадок и нанеся несколько визитов, Уинстон сообщил другим заинтересованным сторонам новости, которые затем должны были распространиться среди тех, кому это следовало знать. После того как шар выпал из рук Шелис, два самых острых пытливых глаза ослепли на время. Но они никогда не закрываются навсегда… Об этом не следовало забывать.

Джейми обнаружил Стива в шатре паноптикум-шоу. Он с энтузиазмом чистил пустые клетки и витрины, в то время как уродливые экспонаты занимались разными упражнениями в других местах. Стив воспринимал сложившиеся обстоятельства так легко, что Джейми почти восхищался парнем.

— Блин, вот это жизнь, — сказал Стив, когда Джейми сел спиной к стеклянной витрине. — Тебе знакомы эти карлики? Я собираюсь поужинать с одной такой женщиной. Ее зовут Лоретта. Мы встретились, когда я смазывал детали колеса обозрения.

Джейми посмотрел на него с недоверием;

— Погоди, похоже, ты не просто ладишь с ними, ты счастлив здесь?

Стив посмотрел на приятеля так, словно тот сошел с ума.

— Конечно, почему бы нет, черт возьми? Ты видел, чего можно добиться этим порошком? Скажу тебе вот что, если бы Маршалл был здесь, он бы оставался в наркоте все время.

Джейми покачал головой:

— Но… наша жизнь… Готов ли ты допустить, что наша жизнь закончилась?

Стив рассмеялся:

— Чепуха все это! Она заканчивается, когда тебе приходится с девяти до пяти оплачивать ипотеку и стареть. Тебе нравится такая роль? А сейчас никакой арендной платы, никаких счетов. Мы смотрим чудачества, о которых большинство людей и не мечтает. Ты знаешь, сколько времени эти парни здесь крутятся, акробаты и прочие? Сотни лет, Джейми! Они не умирают! Они такие же молодые, какими прибыли сюда.

Джейми не решился напомнить Стиву, какими удрученными и побитыми выглядели многие служки из-за бесконечных трудов по обслуживанию шоу — те, которые не были исполнителями, как Стив.

— Мы никогда не увидим своих родственников, — сказал Джейми, его голос снова перехватило. — Тебя это не волнует?

— У меня, во всяком случае, немного родственников, — заявил Стив, пожав плечами. — Отца я не