– Я не заметил никаких признаков того, чтобы вас внезапно забрали от нас, – сказал он.

– Я тоже, – произнесла она, смело встретив его вопросительный взгляд. – Возможно, мы и не должны замечать этих признаков. А может быть, мне предстоит остаться в этом времени навсегда.

– Это вас огорчает?

– Кажется, нет.

– Вы удивлены этим, Клари?

– Люди двадцатого века, вероятно, стали бы жалеть меня, потому что я лишилась многих достижений цивилизации, – тихо промолвила она. – Конечно, я работаю гораздо больше и живу гораздо проще, чем когда бы то ни было прежде.

– В простоте есть свое глубокое наслаждение. Я сам испытал это.

– И еще тишина, – сказала она. – Я сразу обратила внимание на это. Я слышу только звуки самой природы.

– Стало быть, у вас нет желания вернуться в свое время?

– Думаю, от меня это не зависит. Ведь сюда я попала не по своей воле. – Он подал ей салфетку с печеньем, и она взяла два. – Я ем в два раза больше, чем прежде, но совершенно не толстею. Зато я стала гораздо сильнее.

– И вы стали мягче с тех пор, как я увидел вас в первый раз. Вы держитесь свободно и легко. Полагаю, вы были несчастны в прежней жизни.

– Я стараюсь не думать о том времени. И о вашем утверждении, что в двадцатом веке меня считают мертвой.

Она наклонилась, чтобы взять свою рюмку, а когда выпрямилась, Джек обнял ее за плечи. Она вздрогнула, но не сделала попытки отодвинуться от него. В этой лодке было слишком мало места.

– Я заметил в вас, – прошептал он, – достойную сожаления наклонность избегать всего, что могло бы огорчить. Вы сами сказали, что стараетесь не думать о несчастном прошлом. Ведь оно было несчастным, правда?

– Ничего я не избегаю.

– Неужели? – Он взял у нее рюмку и поставил на соседнюю скамейку. – Докажите мне истинность ваших слов.

– Я не обязана что-либо вам доказывать.

– Возможно, вам нужно доказать это самой себе.

Он прикоснулся ладонью к ее щеке, и она почувствовала стальную силу его пальцев. Заставив ее повернуть голову, он впился взглядом в ее глаза. Клари почувствовала, как по телу разливается какое-то непонятное тепло – видимо, она выпила слишком много вина.

– Отчего такая красивая женщина пугается даже прикосновения? – прошептал он.

Даже если бы в лодке было больше места, Клари не смогла бы отодвинуться. Все внутри нее трепетало, словно натянутая струна, и эта странная дрожь словно бы парализовала ее. Джек снял с нее шляпку и отбросил к носу лодки. Следом полетела его собственная шляпа.

– Я совсем не красивая, – пролепетала Клари.

– Вы в самом деле так думаете? – с улыбкой спросил он. – Мадам, у вас прискорбно ошибочное суждение о себе.

Его пальцы двинулись от щеки к затылку. Она почувствовала, как он развязал стягивающий волосы бант, и ее густые локоны свободно упали на плечи. Распушив ей кудри, чтобы они обрамляли лицо, он с нежной лаской произнес:

– Шелковистые мягкие волосы, черные как смоль. Вам нужно отпустить их больше. Я без труда могу представить, как они будут волной спускаться до бедер и даже ниже… Глаза, подобные прозрачным, чистейшим аквамаринам…

Он мягко провел кончиком пальца по ее векам. Клари сидела неподвижно, а его длинный палец уже обвел контур ее губ.

– И рот, созданный для поцелуев! Я схожу от него с ума. О Клари, ваши дивные губы могут погубить мою душу…

По-прежнему обнимая ее, он погладил ей подбородок. Глаза у него затуманились, и он потянулся к ней с явным намерением поцеловать.

– Не надо, – сказала Клари, – с трудом переводя дух и ощущая опасную пленительную близость его горячих губ. – Я не могу.

– Мне показалось, что ты уже начала забывать о своем страхе, – произнес он. – Я надеялся, что ты научилась верить мне.

– Я верю тебе, – прошептала она. – Верю во всем, кроме… кроме…

– Кроме этого?

Он вновь прикоснулся губами к ее рту – всего лишь на короткое мгновение, но этого было достаточно, чтобы она страстно захотела третьего поцелуя.

– Прошу тебя…

На глазах у нее выступили слезы, и она смахнула их рукой.

– С радостью, моя дорогая…

И он губами осушил скатившуюся по щеке слезу.

– Джек, я…

Она намеревалась сказать, что продолжения не желает. У нее были на это самые основательные причины. Он, конечно, поймет, направит лодку к берегу, отведет ее на ферму и больше не будет так терзать. Хриплый вздох вырвался из ее груди, она открыла рот… – О Клари, Клари!

От его губ не было сил оторваться. Он крепче сжал ее плечо, привлекая ближе к себе, Она подняла руку, чтобы оттолкнуть его, но едва коснулась плеча, как пальцы ее судорожно сжались – она впилась ногтями в сильные мышцы, взбугрившиеся под рубашкой.

Он не позволил ей перевести дух, и она не смогла вымолвить ни слова – только постанывала от наслаждения. Рука ее поднялась от его плеча к щеке, а затем к шелковистым темным волосам с красноватым отливом. Он также не терял времени даром – Клари тихонько вскрикнула, ощутив прикосновение к груди, но он тут же заглушил этот возглас поцелуем. Мгновение спустя крючки на платье разошлись словно сами собой, и его горячая ладонь легла на обнаженную кожу. Лодка слегка накренилась, когда он переменил позицию, но Клари даже не заметила этого. Она уже не боялась оказаться в воде, ибо целиком сосредоточилась на том, что с ней происходит.

Это было невероятно, немыслимо, невозможно – ничего подобного ей не приходилось переживать. Он раздвинул языком ее губы и проник в рот. Клари почувствовала, как ее уносит горячая волна – забыв о страхе и отвращении, она упивалась этим изумительно долгим поцелуем, замирая и одновременно трепеща в предвкушении небывалой радости.

Она почти не обратила внимания на то, что рука его скользнула вниз, зато сразу же ощутила прикосновение пальцев к коленям и бедрам.

– Клари, – прошептал он, на секунду оторвавшись от ее рта, – не бойся! Позволь мне показать тебе… нет, нет, не надо бояться, сердце мое.

Вслед за этой нежной мольбой его рука скользнула между ее ног, и Кларисса дернулась, пытаясь сжать колени. Он вновь стал целовать ее, и постепенно она расслабилась. Рука его по-прежнему лежала в углублении между бедрами – и через несколько секунд он начал ласкать это углубление. Клари жалобно застонала, еще раз напряглась всем телом, а затем безвольно поникла в его объятиях. Он проникал в глубины ее существа, но она уже не хотела останавливать его. Ей вдруг стало ясно, что она может сойти с ума, если это прекратится – настолько поразительными и чудесными были ощущения. О, неужели он не догадается потрогать… да, да, вот здесь! Его палец, описав круг, коснулся нужной точки, и Клари содрогнулась от наслаждения.

– Что ты делаешь? – пролепетала она.

– Тс-с, любимая, все будет хорошо…

Он вновь прильнул к ее губам. И тогда началось нечто невероятное. В рот ей опять проник его язык, а палец углубился в самую нежную плоть. Напрягшись в его объятиях, Клари вздрогнула, едва он отвел руку назад, и страстно вздохнула, когда палец еще раз вошел в нее. Одновременно с пальцем язык ходил взад-