волостям новгородской области брал на государя веселых людей да и медведи описывал на государя, у кого скажут. Субота занимался этим делом все лето с весны и 21 сентября поехал на подводах к Москве с собранными скоморохами, и медведей повезли с собою на подводах к Москве. — Можно полагать, что и в других областях бывали подобные же сборы скоморохов, в числе которых певцы гусляры непременно занимали самое видное место. Остается не один раз сожалеть, что царские архивы погорели и мы вообще не имеем достаточных подробностей об этой, как и о многих других статьях тогдашнего быта. Встречается известие, что у царя Василья Шуйского был бахарь Иван.

У царя Михаила мы находим те же старые русские комнатные утехи. Его увеселяют бахари, домрачеи, гусельники. В первые года ему бают басни бахари Клим Орефин, Петр Сапогов, Богдан Путята или Путятин. Царь каждый год жалует им платье; так 9 февр. 1614 года государев бахарь Клим Орефин получил 4 арш. сукна англинского зеленого, кафтан зенденинный темнозеленый, однорядку суконную вишневую. В том же году мая 7 выдано государева жалованья другому государеву бахарю, Петрушке Тарасьеву Сапогову 4 арш. сукна англинского вишневого, кафтан-зендень лазорева, сапоги телятинные, причем и Клим Орефин, названный Орефьевым тоже получил телятинные сапоги. В 1617 г. мая 6 трем бахарям Петрушке, Богдашку и Елимашке пожаловано по 4 арш. сукна настрафилю лазоревого, да по 5 арш. сукна лятчины червчатой. В 1618 г. апреля 15 государь пожаловал домрачея Богдана Путятина да бахарей Петра Сапогова и Клима Орефьева по 4 арш. сукна лазоревого. В 1620 г. апр. 29 такое же жалованье получили бахарь Клим и домрачей Путята; в 1622 г. марта 27 бахарь Богдан Путятин получает опять такое же сукно. Все эти пожалования произведены по «именному приказу», след. в награду за потешенье.

С бахарями рядом по своему занятию стояли в Потешной Палате домрачеи. Мы видели, что бахарь Богдан Путята отмечен также и домрачеем. По всему вероятию занятия бахаря и домрачея очень часто соединялись в одном лице, ибо бахарь был повествователь, сказочник, а домрачей меннезингер, песельник, воспевавший деянья прежних людей, т. е. былины и старины про богатырей, и вместе с тем и духовные стихи. Домрачеем он назывался по имени музыкального инструмента, на котором подыгрывал свой песенный лад, и который у славян западной Европы употребляется и теперь с именем момры; это была домра, струнный инструмент, на котором играли пальцами, как на гитаре. Очень вероятно, что это имя мандоры, образовавшееся от перестановки звуков, к которой так расположен русский язык, особенно в отношении слов иностранных, как напр. и из другого слова: маскара, образовалось наше скоморох или скомрах.

После домрачея Путяты, когда государь в 1626 г. женился, на свадьбе его тешили домрачеи Андрюшка Федоров да Васька Степанов. Затем в Потешной Палате являются уже домрачеи слепые. Так было необходимо, если эти потешники должны были увеселять и молодую царицу, не только в Потешной Палате, но, как вероятно, и в ее хоромах. Что действительно они главным образом воспевали свои песни на царицыной половине, на это указывают награды им от лица государыни и довольно частая выдача им из царицыной казны денег на домерные струны. Так 9 июня 1632 г. царица Евдокия Лукьян. жалует рубль потешнику домрачею Гаврилку слепому, а слепым игрецам домрачеям Якову (он же Янка, Якуш, Якунка, 1635–1643 г.) Лукъяну Никифорову (он же Лука, Лукаш, 1635–1639 г.), Науму и Петру приказывает в разное время выдавать по гривне и по две гривны на домерные струны. Государь неоднократно жаловал их платьем. Напр. в 1635 г. мая 31 Науму Слепому сделано: однорядка, ферези, кафтан, шапка и сапоги, всего на 7 р. 30 к. Августа 29 такое же платье сшито Слепым Якову и Петру. Такими же певцами народных песен были гусельники. Но неизвестно, находились ли они при дворце постоянно, подобно домрачеям, или только призывались временно, как напр. в 1626 г. по случаю царской свадьбы тешили царя гусельники: Уезда и Богдашка Власьев. В 1629 г. июля 18 государь жалует гусельнику Любиму Иванову полный наряд платья: однорядку, кафтан, ферези, штаны, шапку, колпак и сапоги всего на 16 р. 38 к., сумма довольно значительная, вдвое большая против такого же жалованья домрачеям, которая должна обозначить и меру утехи, какую доставил государю этот гусельник.

К числу веселых принадлежали также и скрыпотчики, из которых Богдашка Окатьев, Ивашка Иванов, Онашка да немчин новокрещенный Арманка тешили государя на свадьбе в 1626 г.; но в последующее время сведений об них не встречается и нам неизвестно состояли ли при Потешной Палате музыканты этого рода.

Иногда в Потешной Палате появлялись и другие потешники, о которых неизвестно, чем они забавляли государя. Так в 1638 г. на святках был взят с Тулы крестьянин Иевка Григорьев, которому дек. 30 сделан суконный лазоревый кафтан.

Музыка конечно была одною из первых статей государевой домашней комнатной потехи, а особенно на женской половине, увеселения которой ограничивались по преимуществу только домашними утехами. Заморские органы, как и всякие другие, русские, статьи старинных дворцовых увеселений, были по всему вероятию и в то время помещены в одной из дворцовых палат, которая по этой причине и должна была называться потешною палатою. Хотя встретившееся нам свидетельство о существовании Потешной Палаты относится ко времени Годунова и Шуйского, однако возможно без ошибки полагать, что она существовала и в начале XVI ст., существовала без всякого сомнения, как отдельное помещение для потех и в более раннее время, если не с названием палаты, то с названием какой либо потешной хоромины. В год вступления на царство Михаила, в 1613 г. ноября 10, устроены были также и потешные хоромы, тогда в них было отпущено к четырем дверям да к семи окнам на обивку красное сукно. В первой половине XVII ст. Потешная Палата занимала несколько отдельных комнат в старом здании дворца, где находилась и царицына Золотая Палата и над которым потом выстроены были каменные покои теремного дворца (т. I, стр. 60. 72, 176), после чего она именовалась иногда потешным подклетом, ибо находилась уже в подклетном этаже терема. В этом помещении и сосредоточены были тогда почти все дворцовые комнатные забавы, начиная с органов и оканчивая бахарями, домрачеями, карлами и попугаями. Здесь хранилась и всякая потешная утварь и рухлядь, т. е. платье, разные вещи и разные музыкальные и другие потешные стременты. При палате находились особые сторожа, носившие название потешных сторожей и получавшие соответственное своей службе жалованье. Она представляла в некотором отношении как бы особое ведомство, к которому принадлежали все потешники и все лица, имевшие во дворце потешное значение. Потешные сторожа были соблюдателями и так сказать надзирателями всего этого потешного чина, ибо через них производились всякие хозяйственные его дела. Главное заведывание над Потешною Палатою принадлежало царскому постельничему, а впоследствии перешло в Приказ Тайных дел, так что в палате и в этом приказе находились одни и те же сторожа, 4 человека.

В XVII ст., с первых же лет царствования Михаила Фед., органы и цымбалы составляли уже необходимую принадлежность дворцовой Потешной Палаты (т. I, стр. 176), при которой находились и постоянные игрецы на этих инструментах, цымбальники и органные мастера. Под именем цымбал должно разуметь по всему вероятию старинный немецкий народный инструмент (гакебрет), грубое подражание фортепианам, в роде русских гуслей, с металлическими струнами, на котором играли, ударяя по струнам двумя деревянными; молоточками, обтянутыми сукном. Тем же именем могли обозначаться и клавесины или клавикорды, старинные фортепьяны, так что цымбальник мог обозначать и цимбалиста или пианиста. В 1614 г. цымбальником Потешной Палаты был Томило Михайлов Бесов, которого и самое прозвание указывает. что это был артист своего дела. После него упоминаются цымбальники Мелентий Степанов (1626–1632 г.) и Андрей Андреев (1631 г.). Они, без сомнения, устраивали не одну игру на цымбалах, но заведывали и органною игрою. Органная игра видимо очень нравилась домашнему государеву обществу и потому были приняты меры устроить ее еще лучше, для чего и вызваны были, конечно, немцы. В 1630 г. октября 14 «выехали к государю послужить ремеслом своим органного дела мастеры, а главным образом мастеры часовых дел Анс Лун да Мелхарт Лун; а привезли они с собою из голандской земли стремент на органное дело, и тот они стремент на Москве доделали и около того стремента станок сделали с резью и разцветили краскою и золотом; и на том стременте сделали соловья и кукушку с их голосы; а как играют те органы и обе птицы поют собою без человеческих рук. За то мудрое дело государь пожаловал им из своей казны 2676 рублей, вероятно по оценке материалов и работы. Но кроме того, когда работа была окончена и государь того их дела смотрил и