игры на пляже. Из самой широкой его части тянулись две длинные мускулистые руки, заканчивающиеся шестипалыми ладонями, каждая с двумя противостоящими большими пальцами. Длинную гибкую шею венчала большая треугольная голова с огромными кожистыми ушами по бокам, весьма напоминающими уши летучей мыши. Единственным местом у этого существа, не имевшем волосяного покрова, являлось лицо, обтянутое темной и плотной на вид кожей, состоящее из двух больших красных глаз с почти черной радужкой по краям большого приплюснутого носа, едва выступающего над уровнем щек. Рот же, как ни странно, напоминал очертания человеческих губ. Ростом дуглариане не отличались от обычного человека. Первый, стоящий на трапе дугларианин был одет в нечто вроде короткой, коричневого цвета, туники без рукавов. На ногах поблескивали короткие черные сапоги.

Преодолев минутное замешательство, связанное с обоюдным удивлением при виде друг друга, находящийся впереди дугларианин вошел в переходную камеру, почти оттолкнув при этом тройку встречающих его людей, и освободив таким образом проход для десяти своих сородичей, как две капли воды похожих на ворвавшегося первым, за исключением цвета их туник, имевших одинаковый грязно-серый цвет, и в руках они держали термические ружья.

— Кто у вас командир? — грозно произнес Линго. Дугларианин в коричневой тунике устремил на него яростный немигающий взгляд красных глаз, полностью лишенных век.

— Я, Хаарар Ралашапки Корис, — на безупречном английском языке произнес он. — Я командир этого эскорта.

При абсолютно точном построении фраз дугларианин полностью игнорировал ударения, что придавало его речи несколько странный оттенок.

— Вы хорошо говорите по-английски, Хаарар Корис, — сделал комплимент Линго.

— Я дипломированный специалист Института Изучения Человека и Человеческой Цивилизации. В мои функции, кроме всего прочего, входит и необходимость изучения немыслимых структур человеческого языка.

Корис четко выговаривал каждый слог, не связывая их друг с другом и не меняя тональности, и Палмер наконец понял, что речь дугларианина напоминает ему телефонный автоответчик.

— Это самое большое помещение на вашем корабле? — спросил Корис.

— Конечно, нет. Странный вопрос.

— Дело в том, что такая каморка слишком мала для нас и мы не можем оставаться здесь длительное время. Вы должны запомнить на будущее, гад, что от вас исходит очень неприятный запах. Длительное пребывание в таком небольшом помещении в компании гада человеческого способно вызвать в моем пищеварительном аппарате нарушения, подобные тому, что вы называете тошнотой. Это было бы нежелательно.

Палмер не замечал, как непроизвольно сжимает и разжимает кулаки, слушая этот разговор. На лицах Ортеги и Линго не проступало никаких эмоций. Они были спокойны и бесстрастны.

— Только сумасшедший, — сухо ответил Линго, — мог не заметить, что эта каморка, как вы изволили выразиться, является ни чем иным, как переходной камерой, предназначенной для выравнивания атмосферного давления внутри и снаружи корабля, особенно при условиях полета в космическом пространстве. Разве на ваших кораблях не предусмотрены подобные помещения?

— Не считая себя сумасшедшим, — ответил Корис без малейших признаков раздражения или гнева, — должен вам сказать, что мне не знакомы такие детали. Предлагаю продолжить разговор где- нибудь в другом помещении корабля. Я уже отмечаю в себе некоторые возмущения пищеварительного тракта, пока управляемые, но очень неприятные.

— В таком случае перейдем в кают-компанию, — пригласил Линго. — И будьте любезны, постарайтесь, чтобы вас не стошнило на ковер по дороге.

— У вас нет никаких прав на мои любезности, гад.

Корис двинулся вслед за Линго по коридору, дав знак стражникам следовать за ним.

— И все-таки я приложу определенные усилия, чтобы удержаться от опорожнения моих пищеварительных путей. Такое растранжиривание пищевых продуктов было бы нерациональным.

Остальные члены экипажа собрались к тому времени в кают-компании. Корис, едва появившись на пороге, пролаял что-то своим солдатам, после чего они быстро разбежались по сторонам, замерев на равном расстоянии друг от друга по всему периметру кают-компании. Их термические ружья были направлены в центр комнаты, туда, где сгруппировался весь экипаж.

— Судя по той информации, которая была мной получена ранее, я не ожидал здесь столкнуться с таким количеством человеческих гадов, — сказал Корис, обводя своим яростно пылающим взглядом группу стоящих перед ним людей. Вероятно, не голос являлся у дуглариан выразителем их душевного состояния. Потому что за все время разговора Корис ни разу не изменил механической интонации слов. Зато уши этих существ, казалось, жили отдельной жизнью, вздрагивая, сворачиваясь, повисая или, наоборот, расправляясь во всю свою немалую величину, сопровождая этими движениями каждую фразу, сказанную дугларианином. Если это можно было назвать языком чувств и эмоций, то для людей он оказался совершенно незнаком, и оставалось лишь догадываться о значении всех этих “ушастых” метаморфоз. Вот и сейчас, при последних словах Кориса, его уши растопырились в стороны на всю ширину ушных раковин, в очередной раз напомнив собой распростертые крылья летучей мыши, и мелко негодующе затряслись.

— Вам и не нужно знать, — холодно ответил Линго. — Это не входит в ваши функции.

Уши Кориса бешено задергались из стороны в сторону.

— Вы, гады, находитесь на планете Дуглаари, — голос Кориса был холоден и бесстрастен. — Вы — пленники Дугларианской Империи. Не в вашей компетенции решать, что является, а что не является моими функциями и работой. А вот в ваши функции не входит обсуждение вопросов или приказов офицеров Империи. Вы — пленники, и не более того. В ваши функции входит беспрекословное повиновение моим приказам и безусловная правдивость при ответах на мои вопросы. Ничего другого.

— Но мы не ваши пленники, — возразил Линго.

В ответ Корис вновь разразился потоком режущих человеческое ухо звуков, являющихся дугларианской речью. Термические ружья поднялись и нацелились на людей.

— Если вы попытаетесь сбежать, — сказал Корис, — то будете убиты на месте. В случае, если вам каким-то образом удастся вновь захватить управление этим кораблем, он будет немедленно разрушен огнем вооруженных боевых машин, которые его сейчас окружают. Если допустить невозможное и все же представить себе, что вам удастся взлететь, то знайте, что корабль будет испепелен тяжелыми лазерными орудиями, следящими за каждым его движением. И если вдруг корабль, уже при абсолютно немыслимых обстоятельствах все-таки вырвется за границы атмосферы, его ждет встреча с Имперским Флотом, который постоянно контролирует пространство над столицей…

— Этого вполне достаточно, — резко прервал его Линго. — Вы полностью убедили меня в безнадежности любой попытки к бегству. Пожалуйста, избавьте нас от описания кровавых подробностей.

— Количество пролитой крови зависит только от вас, гад, — отозвался Корис. — Вы должны исполнять обязанности пленников, или вас ждет немедленная смерть.

— Я еще раз повторяю, мы не являемся вашими пленниками. Нам поручено выполнить дипломатическую миссию, и прошу вас рассматривать наш визит именно в таком качестве.

— Вы — наши пленники, — настаивал Корис. — Вы — наши враги. Вы находитесь на территории Империи Дуглаари. Из этого следует, что вы не можете считаться никем иным, кроме захваченных в плен врагов. Другой классификации и быть не может. Я не понимаю смысла дипломатической миссии.

— В этом и состоит моя ошибка, — спокойно признал Линго. — Я не должен был надеяться на ваше понимание и, тем более, принятие такой миссии. Это превышает ваши функциональные обязанности. Ведь вы солдат, да? Скажите нам, в чем заключаются ваши непосредственные обязанности?

— Да, вы правы, гад, — сказал Корис, и бешеное трепыхание его ушей несколько успокоилось. — Я солдат Империи. Моя главная функция состоит во всемерном содействии поражению и уничтожению противников Империи. Предназначение солдата — убить врага.

— Что пытается сделать Линго? — шепнул Палмер Ортеге. — Заставить этого типа прикончить нас?

— Успокойся! — так же тихо ответил Рауль. — Дирк знает, что делает.