Хаосе или об энтропии. Но точно также обстоит дело в области человеческой культуры. Нужно потратить немало энергии, чтобы остановить в пространстве и времени склонность к энтропии в области материи. Тот же феномен наблюдается в случае человеческого общества — Социальная Энтропия. Чем больше данное общество упорядочено — тем больше требуется Социальной Энергии, чтобы поддерживать противоестественный порядок. А где взять эту Социальную Энергию? А просто-напросто организовать общество так, что оно будет производить ее. Что требует еще большего порядка. Теперь вы понимаете в чем парадокс?

Выражение лица Джонсона передавало усилие, которое он делал, чтобы понять.

— Обратитесь к вашему же опыту, — продолжал Чинг. — Гегемония является неестественным образованием, которое противопоставляет себя полностью хаотичной природе вселенной. Демократическая Лига попыталась свергнуть этот Порядок вполне определенным способом. Попытка заранее обречена на неудачу, так как Гегемония более организована, чем Лига, и вам неоткуда взять Социальной Энергии, чтобы ее порядок заменить своим. В самом деле, своими действиями Лига способствовала консолидации вражеских сил, среди которых имелись определенные противоречия, в частности в верхушке Гегемонии. Лига преобразовывала Факторы Случайности в Факторы Предвидимые и таким образом способствовала усилению порядка, который хотела свергнуть. А что касается нас, то наоборот, действуя методом случайности, мы обязательно должны были добиться конечного успеха, потому что мы боролись, используя теорию Хаоса, следуя естественному развитию Вселенной.

— Довольно глупостей! — воскликнул Кустов. — Убейте нас — и покончим с этим! Незачем учить дурацким рассуждениям…

— Убить вас? — улыбнулся Чинг. — Это было бы слишком логично. Вы враг, а врага надо нейтрализовать. Это как раз то, что вы бы сделали на моем месте, не так ли? Но вы представитель Порядка, а я — Хаоса. Поэтому мне кажется, что в данной ситуации вас надо пощадить…

С загадочной улыбкой он следил за реакцией своих собеседников. На лице Кустова можно было прочесть надежду, ничем не прикрытое презрение, а также лихорадочное обдумывание возможных вариантов и проектов. Выражение лица Джонсона выдавало абсолютное непонимание происходящего. И только Горов оставался безмятежным, как будто он ожидал именно такого развития событий. Чинг подумал, что он правильно сделал, выведя его из Совета Гегемонии, этот человек наряду с ненасытной жаждой знаний, также стремился бы к безграничной власти… В самом деле, Горов в качестве Главного Координатора был бы грозным соперником!

— Естественно, — продолжал Чинг, по-прежнему обращаясь к Кустову, — я попрошу вас еще некоторое время остаться моим гостем на другой базе Братства. По истечении шести месяцев вас отпустят. Ваше неожиданное появление вызовет у Джека Торренса реакцию… Реакцию довольно хаотичную! — Кустов побледнел.

— Вы не можете так поступить со мной! Совет подумает, что я сотрудничал с вами! Торренс уже неоднократно намекал на это. Они… казнят меня!

— Может быть, — отвечал Чинг. — А может нет. Ведь мы позволили Торренсу захватить власть, поэтому мне кажется справедливым сохранить вам жизнь: вы можете сказать Совету, что казнь экс- Координатора может нанести урон интересам Гегемонии, — особенно, если пойдут слухи, что этот Координатор всегда был агентом Братства. Ведь тогда придется признать могущество Братства. И даже сам факт вашего устранения из Совета тоже был бы ошибкой по тем же соображениям: очень трудно было бы дать удовлетворительные ответы на все вопросы, которые станут задавать себе Опекаемые.

Я уверен, что с вашими талантами вы без особого труда сумеете выдержать наскоки Совета и со временем снова претендовать на пост Координатора…

Чинг нажал кнопку.

— Стража может увести господина Кустова.

Через несколько секунд дверь отворилась и стражники вошли в зал. Чинг посмотрел вслед Кустову с чувством полного удовлетворения. Социальная Энтропия значительно усиливалась: пока Торренс будет исполнять обязанности Координатора, Кустов станет очагом оппозиции в Совете. Возникнет новый источник междоусобиц. И задолго до того, как Кустову удастся восстановиться, “Прометей” вернется, доставив ощутимые доказательства того, что Галактика является необъятным скоплением цивилизаций, каждое из которых уникально в своем роде: а это открытие чревато такими революционными потрясениями, что невозможно будет отрицать его, или долго скрывать. Гегемония развалится и дадут плоды многовековые старания и Факторы Случайности. И царство Хаоса будет увековечено!

Когда дверь затворилась за спиной свергнутого Координатора, Константин Горов раскрыл рот:

— Так я не ошибался. Действия Братства, с виду лишенные смысла, были составной частью общего плана, предусматривавшего воплощение в жизнь идей Марковица. Идей, интересных, которые однако содержат определенное количество скрытых пороков, обрекающих ваши попытки на провал.

— Смотрите-ка, — сказал Чинг с удивлением. — Объясните же, Горов, почему так. Я не сомневаюсь, что человеку вашего ума вполне под силу выявить все пробелы какой-либо теории, вот уже три столетия ежедневно подтверждаемые фактами реальной действительности…

— Безусловно, — подтвердил Горов, без смущения. — Видите ли, основным пороком теории является ее увлечение универсальностью и бесконечностью, которыми проникнуты все идеи Марковица. Если говорить абстрактно, то я готов признать, что такая замкнутая система как Гегемония, в конце концов должна отступить перед Факторами Случайности по мере того, как Порядок стремится к абсолютизму. И все это в течение длительного времени — очень длительного. Но мы имеем дело с конкретными событиями, а не с абстракциями. Да, если рассматривать бесконечно длительный отрезок времени — Гегемония обречена. Как это бывает со всеми формациями и в той мере, что однажды наступит конец всего человечества. Однако, время является фактором, работающим против нас, который Теория Социальной Энтропии отказывается принимать во внимание. Ваша стратегия может увенчаться успехом, если впереди вечность. Но это не так. Человеческая раса, как и другая угаснет, как только Солнце остынет. И угаснуть она может задолго до этого по причинам, которые мы не можем предвидеть. И угасание произойдет задолго до того, как вы свергнете Гегемонию, так как она будет скоро контролировать все — всю Солнечную систему, все места, где живет человек. Система будет замкнутой. И такая система будет хуже переносить появление Факторов Случайности, также справедливо и то, что будет труднее внедрять такие факторы. И господство Гегемонии будет продолжаться еще миллионы лет, пока не угаснет вся человеческая раса. И вы сами видите это, вы не единственные, кто думает, исходя из этого — и именно в этом заключается основной недостаток вашей стратегии.

Чинг не мог избавиться от чувства восхищения: Горов только что коснулся проблемы, которая в течение веков волновала самые великие умы Братства — до тех пор, пока не увенчался успехом проект “Прометей”. И снова он поздравил себя с тем, что похитил этого человека из вражеского лагеря: может быть, в силу обстоятельств, удастся привлечь его к сотрудничеству.

— Вы не разочаровали меня, Горов, — сказал Чинг. — Вы только что сделали блестящий анализ замкнутой социальной системы, который произвел бы впечатление на самого Марковица. Но только при условии, что Человек будет обречен на вечное пребывание в этой системе. Однако подумайте о Галактике, о миллионах Галактик, из которых состоит Вселенная. Ведь она бесконечна, значит и открыта для всех. В таком случае упорядоченная песчинка, как Гегемония, не может надеяться на долгое существование.

— Вы сворачиваете в сторону! — запротестовал Горов. — Мы оперируем фактами, а не вымыслами. Мы говорим о колыбели человечества, о Солнечной системе, а не о гипотетически достижимой бесконечности.

— Вот мы и подошли к самому главному, — сказал Чинг. — Но почему вы думаете, что человек обречен на вечное прозябание в рамках Солнечной системы, и его раса — на исчезновение в результате охлаждения Солнца? Почему человечеству не разбить раковину, в которой оно до сих пор вело эмбриональную жизнь?

Чинг заметил, что выражение лиц Горова и Джонсона стало задумчивым.

— Мне кажется, — продолжал он, — что теперь самое время показать вам нечто, что коренным образом изменит ваши взгляды, как это было со мной… и это точно так же изменит отношение к этой проблеме всей человеческой расы. — Он повернулся к итерфону.

— Подготовьте демонстрационный зал.