– Ты никогда не ненавидела меня.
– Нет, ненавидела.
– И ненавидишь сейчас?
Вместо ответа Абигейл тоже вытянулась на своем стуле и положила ноги на решетку рядом с ногами Джесси.
– Скажи мне, что ненавидишь меня, – бросил он ей вызов и подвинулся так, что его ступня покрыла ее ноги.
– Я скажу, если ты уберешь свои ноги с моих и немедленно уйдешь отсюда.
Джесси зажал ноги Абигейл между своих и сжал.. – Попробуй.
Она взглянула на него, чтобы найти на его губах старую издевательскую улыбку, уверенная, что если в этот момент докажет ему свои слова, то наконец избавится от него. Лежа расслабившись на своем стуле с таким же праздным видом, как и Джесси, она уверенно проговорила:
– Ты до сих пор думаешь, что физическая сила убедительна? Я не могу тебя заставить уйти, и ты это знаешь. Но я могу повторить то, что говорила уже давно, что Дэвид Мелчер обладает всей красотой и нежностью, качествами, которыми я восхищаюсь в мужчине, и я собираюсь за него замуж.
Джесси молча рассматривал ее какое-то мгновение, потом взял за руку. Сердце Абигейл начало вытворять дикие вещи, когда она смотрела, как Джесси гладит ее руки, но внешне она осталась невозмутимой.
– Знаешь, я думаю, ты действительно собралась.
– Да, – сказала она, позволяя ему продолжать ласкать свою руку, чтобы доказать, что ее к нему больше не тянет.
– Он подходит для тебя? – спросил Джесси.
Абигейл вдруг захотелось переплести свои пальцы с пальцами Джесси и притянуть е руку к животу. Это было труднее всего вынести – всегда – когда Джесси становился заботливым и внимательным.
– Всегда... во всех смыслах, – мягко ответила она.
Ветер завывал над какой-то своей болью.
– А он подходит тебе!
Снег нашептывал дому свои секреты.
– Эбби? – начал настаивать Джесси, когда она не ответила.
– Это одно и то же.
– Нет, не одно и то же.
– Возможно, вопрос надо ставить так: подхожу ли я ему?
– Это и так понятно, – произнес нежно Джесси.
Абигейл проговорила их соединенным рукам:
– Не пытайся быть приятным. Обычно, когда ты был приятным, мы вели себя, как дураки.
На этом разговор прервался, и Джесси отпустил ее руку с легким смехом.
– Расскажи мне о своих планах. Мне очень хочется услышать.
Забавно, подумала Абигейл. Но вот осталось два дня до свадьбы, а у нее никогда не было друга, с которым она могла бы поговорить. Как иронично, что подвернулся как раз Джесси. Он был прав насчет одного – они могли бы всегда болтать, она и сейчас чувствовала себя с ним свободно и поэтому рассказала ему все о планах на свадьбу, насчет приема гостей и о том, как напряженно она с Дэвидом работала в магазине. Она рассказала Джесси, что они собираются на медовый месяц в Колорадо Спрингс.
Джесси, ехидно усмехнувшись, поддел ее:
– Так я плачу и за медовый месяц? – Но потом он сказал, что магазин получился замечательный, и он сразу понял, что она приложила к нему свою руку.
Абигейл рассказала, как беспокоилась из-за фаты матери, которую все не присылали до сегодняшнего дня, а завтра нужно фотографироваться. Он спросил, кого она наняла, чтобы сделать фото и потом сказал, что знает Дэмона Смита. Смит хорошо работает и угодит ей. Потом Абигейл рассмешила Джесси, спросив, действительно ли он фотограф. Он улыбнулся и ответил:
– Хочешь сказать, что до сих пор не веришь мне, – и они засмеялись вместе.
Их охватила лень и одурманивающая слабость, разговор стал затрудненным и вялым. Абигейл сказала, что Джесси в такой одежде больше похож на преступника, чем на фотографа. Он спросил, предпочитает ли она его яркий костюм, и Абигейл решила, что нет, эта одежда больше подходит для него. Время от времени в ленивом обмене репликами Джесси бросал на Абигейл сонную усмешку. Потом они вместе уставились на слюдяное оконце. С каждым мгновением они все больше расслаблялись, все больше становились самими собой, их охватила сонливость. Прошел уже час, как они разговаривали посреди ненастной ночи.
Джесси рассказал, как они с Джимом начали работать– пробивали туннели, строили эстакады и даже укладывали рельсы, прежде чем взялись за свою собственную железную дорогу. Они начали с одной тупиковой ветки, так как к тому времени поняли, что деньги не заработаешь на укладке рельсов, а только на самих деньгах. Она увидит это, сказал он, когда приедет в Колорадо Спрингс, где все железнодорожные магнаты строят себе особняки.
– Ты тоже? – спросила Абигейл.
– Нет, – рассмеялся он, он не относился к числу таких людей. Кроме того, его железная дорога была не такой уж большой. Джесси много рассказывал о том, как фотография превратилась для него из развлечения в дело жизни.
К тому времени он совсем низко съехал на стуле, положил ногу на ногу на решетку, умиротворенный и сонный. Он спросил:
– Теперь ты веришь мне?
– Да, думаю, верю.
Потребовалось много времени, чтобы он услышал от Абигейл эту фразу, много времени и еще больше непонимания.
Они сидели, молча прислушиваясь к завывающим ночным звукам.
– Уже очень поздно, – произнесла наконец Абигейл, – думаю, тебе пора идти, или мой фотограф увидит завтра одну из самых помятых на вид невест.
Джесси засмеялся, припомнив:
– Совсем как в первый раз, когда я увидел тебя, о господи, в каком ты была виде, Эбби!
– Ты, без сомнения, за словом в карман не полезешь.
Их обоих охватила лень. Они повернули головы так, чтобы можно было смотреть друг на друга.
– Не делай из меня дурака, Эбби, – тихо сказал он.
Он никогда не изменится, поняла она. Он всегда будет издеваться. Он не для нее.
– Я рад, что мы поговорили, – сказал он, в конце концов усаживаясь прямо, потягиваясь и широко зевая.
Она, уставшая, последовала его примеру.
– Я тоже. Но, Джесси.
– М-м-м? – проговорил он, посмотрев на Абигейл Его руки безвольно лежали между колен.
– Не мог бы ты незаметно прошмыгнуть в свою комнату, в противном случае мне придется срочно выдумывать объяснения для Дэвида.
– Только дурак не спит в такое время. Мне незачем шмыгать.
– Но ты постараешься, чтобы тебя не заметили?
– Да, Эбби.
И еще раз он воздержался от остроты.
Затем, сидя на самом краю ст ула и вытянув сцепленные руки вперед перед собой, он напряг каждую мышцу своего тела в том сотрясающем, содрогающем, растягивающем движении, которое включает и ноги, и живот, и шею, и руки, и даже голову. Абигейл уже видела сотни раз, как он это делает.
Воспоминания.
Потом он сложился пополам и начал медленно натягивать ботинки. Наблюдая за ним, Абигейл вспомнила, как однажды помогла ему это сделать.
Он встал. Потянулся снова. Заправил рубашку. Абигейл поднялась и неуверенно встала рядом с ним.