Только теперь Дэвид Мелчер в полной мере ощутил радость от своей победы и улыбнулся, вспомнив о своих неограниченных возможностях. Мысль об обладании десятью тысячами долларов приятно согревала его, поэтому, переодеваясь и причесываясь, он напевал себе под нос, размышляя о внезапно открывшихся перед ним радужных перспективах. К тому моменту, когда он прибыл к мисс Абигейл, он сиял словно фара локомотива.

– О, мистер Мелчер, вы довольно рано! – сказала она, увидев его. Но она была рада его приходу, потому что последние пять часов показались ей самыми длинными в ее жизни. Она вспоминала встречу на станции, а воображение уносило ее дальше: она представляла, как Джесси в своем потрясающем костюме садится на поезд и вместе со своим приятным другом Джеймсом уезжает с Разъезда Стюарта, чтобы никогда не вернуться. Когда над крышами появилось облако пара, и паровоз издал прощальный гудок, мисс Абигейл скрестила руки на груди и подумала: ну и ладно – он навсегда уходит из моей жизни. И когда в летней тишине замер стук колес, она внезапно почувствовала себя осиротевшей и одинокой.

Дэвид Мелчер пришел как нельзя кстати, так как ей было необходимо прогнать преследовавшие ее мысли о Джесси. Порозовевший от радостного волнения, Дэвид Мелчер с ангельским видом стоял на крыльце, сияя мальчишеской улыбкой. Казалось, от избытка чувств он вот-вот расплющит нос о стекло на входной двери.

Мисс Абигейл догадалась, что результат встречи на станции, скорее всего, был в его пользу.

– И чем же вызвано ваше ликование? – спросила мисс Абигейл.

– Можно войти? – неожиданно вырвалось у него. Мисс Абигейл не успела и глазом моргнуть, как он уже открыл дверь. – Вы правы, мисс Абигейл, я сегодня рад и ликую, и можете догадаться отчего.

Она не могла сдержать улыбки.

– Ну, полагаю, результаты встречи соответствуют вашим ожиданиям, но– Боже мой– мистер Мелчер, вы едва не танцуете. Садитесь.

Он уселся на краешек канапе, но потом вскочил, как ошпаренный.

– Мисс Абигейл, надеюсь вы еще носите те красные туфли, потому что я хочу пригласить вас на ужин, чтобы отметить.

– Отметить?.. На ужин?.. Но что... что, мистер Мелчер?!

Ее ни разу в жизни не приглашали на ужин. Дэвид забылся еще больше, схватил ее за руки и, глядя в ее изумленное лицо, сказал:

– Как что? Нашу победу, конечно. Железная дорога согласилась заплатить мне за ущерб десять тысяч долларов.

На мгновение мисс Абигейл лишилась дара речи, настолько она была ошарашена. В изумлении она открыла рот.

– Десять... тысяч... долларов? – она, не веря своим ушам, рухнула на стул.

– Именно!

Дэвид смотрел на нее еще секунду, потом, казалось, пришел в себя и, отпустив ее руки, снова сел на канапе.

– О Боже, какое восхитительное великодушие, – запинаясь проговорила она, снова рисуя в своем воображении Джеймса Хадсона и чек на одну тысячу долларов, который он оставил на полке стойки для зонтиков.

Дэвид Мелчер понимал, что теперь должен рассказать мисс Абигейл о том, что Дюфрейн является совладельцем железной дороги, но не хотел портить вечер.

– Скажите, что вы согласны отпраздновать это событие сегодня вечером вместе со мной. Я считаю это нашей победой, вашей и моей. По-моему, будет правильно, если мы отметим это вдвоем.

– Но это ваша компенсация, а не моя.

– Мисс Абигейл, я не смею омрачать радости настоящего момента, но учитывая обстоятельства, при которых мы встретились, я чувствую себя– скажем так– в ответе за оскорбления, нанесенные вам этим дикарем Дюфрейном. Раньше я чувствовал себя беспомощным. Теперь, выйдя победителем в этом споре, мы, кажется, наконец загнали его в угол. Не столько за то, что он сделал мне, сколько за то, что он сделал вам.

Мисс Абигейл рассматривала мужчину, сидевшего на краешке "канапе. Он говорил с такой искренностью, так хотел быть ее защитником, что она вдруг почувствовала себя виноватой за то, что он по-прежнему считает ее безупречной леди, достойной его рыцарских ухаживаний. Она так же остро чувствовала всю безнадежность ситуации, потому что не могла изменить того, что произошло между ней и Джесси Дюфрейном. Как бы ей хотелось, чтобы этого никогда не случалось, чтобы она могла с чистым сердцем принять заступничество и восхищение Мелчера. Она дотронулась рукой до высокого воротника и отвела взгляд.

– Ах, мистер Мелчер, я по-настоящему– тронута, но, думаю, мне лучше не праздновать вашу победу. Позвольте мне просто поздравить вас и оставить в знак вашей благодарности красные туфли.

На его лице отразилось разочарование.

– Вы даже не хотите, чтобы я угостил вас ужином?

Но у их отношений не было будущего. Она поднялась со стула и подошла к письменному столу, сделав вид, что хочет привести в порядок бумаги. Повернувшись спиной к Мелчеру, мисс Абигейл ответила:

– Я просто думаю, что будет лучше, если вы этого не сделаете.

Весь зардевшись от волнения, Дэвид Мелчер пробормотал:

– Зн... значит ли это, что вы не... не можете простить мне, в чем я об... обвинил вас в то уж... ж...асное утро, когда уходил от вас?

– Да нет же!

Мисс Абигейл обратила к нему умоляющий взгляд.

– Это все забыто, пожалуйста, поверьте мне, Дэв... мистер Мелчер.

Но от его внимания не ускользнула эта невольная оговорка. Он встал и, набравшись храбрости, приблизился к мисс Абигейл. В волнении она снова повернулась к столу.

– Тогда д... д... докажите это, – выдавил он наконец.

Мисс Абигейл взглянула на него через плечо, одной рукой держась за ci ол.

– Доказать это? – повторила она.

– П... примите мое приглашение ид... докажите, что все это з... за... забыто.

Она взялась за кружевной воротник. Выражение ее лица смягчилось. Ах, как бы ей хотелось хоть раз в жизни сходить на ужин с таким джентльменом как он. Она хотела веселья и беззаботности, которых была лишена в молодости, очарования и радости общения с мужчиной, который всегда рядом. Она хотела бы иметь с ним общие интересы, которые – она была уверена – обязательно найдутся.

Он все еще ждал от нее ответа. Взгляд его карих глаз умолял ее принять приглашение.

Мисс Абигейл одолевали сомнения. Если бы это случилось вчера. Если бы только не произошло того, что произошло вчера у них с Джесси. Если бы только... если бы только. Она разозлилась. Черт бы тебя побрал, Джесси, почему ты не сказал, что он вернется?

Она знала, что должна отказать, но приглашение Дэвида было таким соблазнительным. Что может быть плохого, если я проведу с ним один вечер– всего лишь один? Он только сегодня здесь, а завтра уедет, кому может навредить один вечер в его обществе?

– Ужин– это мило, – сдержанно произнесла она, уже чувствуя себя виноватой из-за того, что согласилась.

– Значит, вы пойдете? Мелчер снова ликовал.

– Пойду.

– И вы наденете красные туфли?

«О Боже!» – подумала она, чувствуя, что краснеет. Она не видела способа разрешить эту ситуацию, ведь Мелчер не подозревал чрезмерной вычурности туфель. И тут к ее чувству неловкости примешалось воспоминание о том, как Джесси уничижительным тоном предупреждал ее: «Только не выставляй себя дурой, вышагивая в этих чертовых красных туфлях по Мэйн-стрит!» И она решилась-таки надеть туфли и все время молилась, чтобы никто из горожан не заметил их. Но она отдала бы свой чек на тысячу долларов, чтобы сам Джесси Дюфрейн увидел, как она идет в них по городу под руку с Дэвидом Мелчером.

В городе отметили их безупречные манеры.