вокруг зубов, и подправил форму усов, – соблюдать форму... чертовски сложно... когда ее больше нет.

– Мне кажется, вам следует забрать глубже вдоль этой стороны, – посоветовала мисс Абигейл, опустив брови, словно всерьез изучая недочет.

– Черт возьми, Эбби, заткнитесь' Вы становитесь несносной, когда обнаруживаете свое чувство юмора. Опять сдвинули зеркало!

– Ой, простите.

Она поправила зеркало и стала наблюдать, как Джесси заканчивает бритье. Это было на удивление занятное зрелище. Интересно, подумала она, быстро ли растет борода. Когда он завершил, усы снова стали выделяться темной полоской. Как странно, пришло ей в голову, но этот дурачок выглядит намного лучше с усами.

– Интересно? – спросил он.

Мисс Абигейл подпрыгнула, пристыженная тем, что Джесси поймал ее.

– Ваше любопытство может быть удовлетворено в любой момент. Я сделаю это с превеликим удовольствием.

– А я с большим удовольствием притронусь к бороде козла! – парировала она.

– Прощаю! – Джесси рассмеялся.

Мисс Абигейл направилась к двери, а он добавил:

– Только ведите себя хорошо. Казалось, прошла вечность, прежде чем она, наконец, могла пойти в город. Мисс Абигейл ломала себе голову, что означали слова «вести себя хорошо». Будет ли он снова пытаться остановить ее с помощью револьвера? Она на цыпочках прокралась к задней двери, зная, что не может пересечь пространство, видимое из дверного проема спальни. Но пружина выдала ее намерения, а голос Джесси дал мисс Абигейл понять, что он в точности знает, что она собиралась сделать.

– Раз уж вы уходите, посмотрите, есть в городе какое-нибудь другое мясо, кроме печени, хорошо? Завтра меня никто не будет навещать. Завтра воскресенье.

Она почувствовала сильное-пресильное раздражение и хлопнула дверью так, что та стукнулась о дверную раму, отскочила наполовину обратно и только потом закрылась. Он, естественно, рассмеялся.

– Я не могу послать такой телеграммы по вашему личному распоряжению, – настаивал Макс.

– Почему же? – сердилась мисс Абигейл.

– Этим должен заниматься шериф, – с важным видом заявил Макс, – сходите, повидайтесь с Сэмом и поговорите с ним на эту тему, и тогда он пошлет телеграмму. В любом случае, только он знает человека, которому следует адресовать телеграмму. Я этого не знаю.

Мисс Абигейл расстроилась и не знала, что делать. Она не хотела рассказывать всему городу, как сильно она желает избавиться от своего постояльца. И что было особенно мучительно, он был частично прав. Она боялась, что стоит ей сказать во всеуслышание: «Я хочу от него избавиться», как все удивятся, с чего бы это. И что тогда она скажет? Что он навел на нее револьвер и заставил поцеловать его? Ничто на свете не могло заставить ее признаться в этом. А могла ли она сказать, что он навел на нее револьвер, чтобы заставить приготовить завтрак? Вряд ли. В конце концов, железная дорога платила ей, чтобы она делала именно это. Как это будет выглядеть, если она сознается, что хотела голодом выжить человека из дома? Что если она скажет, будто он, наставив на нее револьвер, вынудил помочь бриться? Во всех случаях толки будут один хуже другого. И с чего этот дурак Максвелл Смит воображает перед ней? Одна незаметная телеграммка – вот все, что она хотела. И вопреки собственным намерениям она отправилась к шерифу Самуэлю Харрису.

– Извините, мисс Абигейл, – сказал шериф. – Сперва сходите за разрешением доктора Догерти. Таков закон. Любой заключенный, находящийся под присмотром доктора, должен быть освидетельствован им перед переводом из одной тюрьмы в другую... ох, прошу прощения, мадам, я не имел в виду, что ваш дом– тюрьма. Вы понимаете, что я хотел сказать, мисс Абигейл.

– Да, конечно, мистер Харрис, – снисходительно ответила она, – тогда я поговорю сдоктором Догерти.

Но доктора Догерти не оказалось дома, поэтому мисс Абигейл пошла обратно на Мэйн-стрит и, страшно разочарованная, направилась в мясную лавку.

– Здравствуйте, мисс Абигейл, – поклонился ей Билл Тилден, выходя наружу из парикмахерской.

– Добрый день, мистер Тилден.

– Жарко сегодня, не правда ли? – заметил он, стрельнув глазами по ее не покрытой шляпкой голове.

Она живо кивнула и проследовала дальше.

– Заходите на обед к Калпепперу, – предложил он ей вслед, в то время как Фрэнк Эдни повесил на свою дверь табличку – «Вышел на ленч».

– Как дела, мисс Абигейл, – поприветствовал он ее.

– Спасибо, мистер Эдни, – ответила она.

– Немного жарковато, а?

– Действительно. – Она поднялась на дощатый тротуар, размышляя, как ограниченны темы разговоров на Разъезде Стюарта.

У нее за спиной Билл Тилден спрашивал у Фрэнка Эдни:

– Ты когда-нибудь раньше видел мисс Абигейл в городе без шляпки и перчаток?

– Если подумать, нет.

– Чудеса, да и только! – они повернулись, покачивая головами, чтобы посмотреть, как мисс Абигейл входит в дверь мясной лавки Портера.

– Здравствуйте, мисс Абигейл, – сказал Гейб Портер.

– Добрый день, мистер Портер.

– Говорят, вы взяли к себе в дом того грабителя.

– Неужели?

Гейб стоял, скрестив на своем гигантском, обтянутом фартуком животе руки, каждая размером с ляжку. Повсюду над пятнами крови жужжали мухи, одна из них случайно села на липучку, которая свисала спиралью с потолка.

– Ерунда, все знают об этом. Он не доставляет вам хлопот?

– Нет, вовсе нет, мистер Портер.

– Я слышал, второй франт умотал вчера на поезде.

– Да.

– Не слишком ли рискованно оставаться вам одной с грабителем?

– Я что, выгляжу так, словно мне грозит опасность, мистер Портер?

– Нет, не выглядите, мисс Абигейл. Просто народ беспокоится, вот и все.

– Ну так народ может оставить свое беспокойство, мистер Портер. Единственная серьезная опасность, которой я подвергаюсь, это то, что меня съедят вместе с моим домом.

В этот момент Гейб вскочил, осознав, что она ждет, когда ей предложат какого-нибудь мяса.

– Ах... верно! Что вы возьмете сегодня?

– Хороша ли сегодня свинина? Свежая и постная?

– И то и другое, мадам. Только сегодня зарезали и держали на льду.

– Очень хорошо, мистер Портер. Я возьму три куска.

– Ага, сейчас будут здесь!

– Хотя, пожалуй, мне нужно четыре... нет, пять.

– Пять? Вы не сможете их сохранить до завтра, мисс Абигейл, даже если они будут наисвежайшими.

– Тем не менее, я возьму пять и палочку копченой колбасы, ну, скажем... вот такой длины.

Она развела ладони на шесть дюймов, потом увеличила разрыв до десяти или около того и сказала:

– Нет, вот такой длины.

– Кого вы там, ради всего святого, кормите, мисс Абигейл, гориллу?