Так загляни ж во глубину своейДуши, и что ее бы ни влекло —Самонадеянность, иль просто детскийПозыв на подражанье, иль тревогаКипучей младости, иль раздраженьеИзлишне напряженных нерв — себя,Мой друг, не ослепляй. Другие всеИскусства нам возможно приобрестьНаукою; поэта же творит —Святейшее оставив про себя —Природа; гении родятся сами;Нисходит прямо с неба то, что к небуВозносит нас.
Васко
Того, что происходитТеперь во мне и что я сам такое,Я изъяснить словами не могу.Но выслушай мою простую повесть:Ребенком тихим, книги лишь одниЛюбя, я вырос, преданный мечтанью.Мой взор был обращен во внутрь моейДуши; я внешнего не замечал;Уединение имело голос,Понятный для меня; и прелесть лунныхНочей меня стремила в область тайны.На путь отца смотрел я с отвращеньем;Меня влекло неведомо к чему…Вдруг раздалась чудесно Лузиада —И стало все во мне светло и ясно;Сомненье кончилось, и выбиратьУж нужды не было… за ним, за ним!В моей душе гремело и пылало;И каждое биенье сердца мнеТвердило то ж: за ним! за ним!.. И власть,Влекущая меня, неодолима.Теперь реши, поэт ли я иль нет?
Камоэнс
Свидетель бог! твои глаза блестят,Как у поэта; но послушай, друг,Хотя б их блеск и правду говорил,Остановись, не покидай смиреннойТропы, протянутой перед тобою;Судьба тебе добра желает; мнеПоверь, я дорогой купил ценойПризнание, что счастие земноеНе на пути поэта.
Васко
Дай егоМне заслужить — и пусть оно погибнет!
Камоэнс
Слепец! тебя, зовет надежда славы.Но что она? и в чем ее награды?Кто раздает их? и кому ониДаются? и не все ль ее дарыОбруганы завидующей злобой?За них ли жизнь на жертву отдавать?Лишь у гробов, которым уж никтоЗавидовать не станет, иногдаСадит она свой лавр, дабы он цвелНад тлением, которое когда-тоЗдесь человеком было и страдало,Нося торжественно на головеПод лаврами пронзительные терны.Но для того, кто в гробе спит, навекиБесчувственный для здешних благ и бед,Не все ль равно — полынь ли над костямиЕго растет, иль лавр… Не вся ль тут слава?
Васко
Я молод, но уж мне видать случалось,Как незаслуженно ее венецБесстыдная ничтожность похищала,Ругался над скромно-молчаливымДостоинством? Но для меня не счастье,
