Я задумалась и вспомнила: в туристических проспектах в самом деле говорилось о водопадах.

– То есть они в этой местности? – уточнила я у Сереги.

– Ага, – кивнул он. – От лагеря пешком не дойти, но на джипе можно добраться. Я только не помню, как долго.

Значит, эта река вполне может выходить на поверхность и образовывать по крайней мере один водопад. Но тогда мы точно выйдем вдали от лагеря… Хотя, главное – выйти.

Телеведущий настаивал на путешествии по течению. Остальным было все равно. Я согласилась идти по течению.

Время от времени мы делали остановки и пили воду. Но уже хотелось есть. Было прохладно: теперь холод шел еще и от воды.

– Может, костер разведем? – предложил Серега. – Обогреемся.

– Неплохо бы что-то сготовить на этом костре, – заметила Верка. – Интересно, рыба тут водится?

– Если и водится, то как ты ее ловить будешь? – посмотрела я на подружку. – Не автоматом же?

– Нет чтобы здесь звери какие-нибудь бегали, – выразила недовольство подружка. – Тогда бы точно поели.

Но звери тут не бегали. Правда, мой сын заметил обрывок рыбацкой сети, висевший на какой-то палке, за которую он зацепился. Витек с Серегой тут же сообразили, как этот обрывок установить, чтобы хотя бы попытаться в него что-нибудь поймать.

Пока парни занимались делом, мы с Веркой, Сашкой и телеведущим собирали хворост – приходилось искать его у стен пещеры, где имелся шанс обнаружить сухие ветки, у воды лежали только влажные. Собрав небольшую кучку, мы развели костер (при помощи автомата, выстрел из которого показался нам всем настоящим громом, правда, никакого обвала не последовало).

Витек, на наше счастье, оказался специалистом не только по маньякам, но и по рыбной ловле, и ему удалось поймать трех рыбин размером со среднюю щуку. Только никто из нас не знал, как они называются. Я вообще-то рыбу не ем, разок отравившись ею в детстве, но тут отведала кусочек, чтобы хоть что-то попало в пустой желудок. Члены группы радовались, что им досталась и бoльшая часть моей доли. Телеведущий, правда, сокрушался, что приходится есть без соли.

– Соль – белая смерть, – заметила Верка. – Вредно для организма. Кстати, если несколько дней не есть соли – похудеешь. – И подружка хлопнула телеведущего по выпирающему животику. – В ящике будешь лучше смотреться. А то ты в последнее время туда с трудом влезаешь.

Мужик воздержался от комментариев, с большим усердием облизывая рыбью косточку. Он-то не ел гораздо дольше нас. Сашка заснял нашу трапезу – для потомков.

После привала мы с новыми силами тронулись в путь. Река с шумом неслась дальше и, похоже, не думала выходить на поверхность. Уже хотелось прилечь: ноги устали от долгой ходьбы. Сашка с Витьком пытались вспомнить все, что слышали от чернокожих о горном массиве. Шут его знает, на какое расстояние он тянется! Потом все мы стали огрызаться на телеведущего, обвиняя его в неправильном выборе направления. Все признали: следовало послушать меня и идти против течения.

– Лана всегда бывает права, – объявила Верка. – Я в этом уже неоднократно убеждалась. И всегда жалела, когда ее не слушались.

«Что это с подружкой?!» – поразилась я. Она же обычно со мной ругается чуть ли не до хрипоты! Тут она, правда, начала ругать мужиков, вначале конкретных, потом – всех. Больше всего досталось, конечно, телеведущему. Он слушал молча и не возражал. Видимо, ждал, когда Верка выдохнется. «Эх, Верку ты не знаешь, мил-человек», – усмехнулась я про себя.

По крайней мере, Веркино выступление немного скрашивало путь. Витек и Серега с ней лениво переругивались, иногда же подключались к воспитанию телеведущего. Потом все начали вспоминать свою любимую еду. Серега говорил, что, когда вернется домой, собственноручно заделает большую миску «Оливье», нажрется, а потом упадет головой в салат. Оказывается, в армии он мечтал о том же самом. Вот демобилизуется – и в салат башкой. Когда он в СИЗО сидел (был у него в жизни и такой период), тоже думал: освободится – и головой в миску.

Витек думал о сибирских пельменях. Мой сынок – о дяди-Костиных пирогах с капустой, правда, нам для начала еще требовалось найти дядю Костю. Его местонахождение так и оставалось тайной. Телеведущий сообщил, что они с депутатом никаких других пленников не видели и про них не слышали.

Верка сказала, что мечтает о Костиных кислых щах. Они, по мнению Верки, у него очень хорошо получаются. В особенности приятно бывает их отведать «после вчерашнего». Это даже Афганец говорил. Я же вспомнила Костину квашеную капусту.

– Лана, твой брат – большой специалист по капусте? – спросил Серега. – Вас послушаешь, так кажется, что он из одной капусты блюда готовит.

– Нет, он из всего готовит, – вздохнула я.

– Я бы сейчас любой дяди-Костиной стряпни отведал, – вздохнул Сашка. – Блинчиков, например. Или жареных пирожков с грибами.

– У него все получается, – вздохнула и Верка. – В смысле ведения домашнего хозяйства. Лан, я, пожалуй, все-таки выйду за него замуж.

– Выходи, – сказала я, и мы облобызались – под ошарашенным взглядом телеведущего. Сашок щелкнул фотоаппаратом.

Следующие полчаса мы втроем пели дифирамбы моему брату, отмечая его преимущества перед всеми остальными мужчинами, живущими на планете Земля. Через полчаса телеведущий заметил, что он хотел бы сделать передачу о моем брате. Ему никогда не доводилось встречать настолько одаренных мужчин.

– И бабы ему по тысяче баксов за раз платят, – сообщил телеведущему Серега.

– За что?! – встрепенулся мужик.

– Ну, за это самое: за что мы обычно бабам платим.

Телеведущий вылупился на нас с Веркой большими круглыми глазами. Я с невинным видом пояснила, что Костя таким образом зарабатывает на приданое, чтобы жениться на Вере: она затребовала миллион долларов. Верка добавила, что теперь она согласна выйти за Костю и просто так, а миллион он может и потом заработать. А она ему в этом подсобит. Телеведущему стало плохо.

Но еще хуже ему стало, когда река закончилась.

Мы вышли к подземному озеру, в которое она впадала. И тут уже не смог сдержаться никто из нас пятерых. Телеведущий мигом оказался в водах озера, а потом нам еще и пришлось его спасать, поскольку у него свело ногу и он начал тонуть. Ему протянули длинную палку, найденную на берегу, вытащили его на поверхность, уже нахлебавшегося воды, и мне пришлось делать ему искусственное дыхание, как единственной в компании, умеющей выполнять эту процедуру.

Выпустив эмоции, мы все сели на берегу огромной подземной пещеры, бoльшую часть которой занимало озеро. Потолок находился на высоте примерно десяти метров, в нем не было ни одного просвета. Выхода было два – тот, по которому мы пришли, и еще один. Подземный коридор продолжался дальше, только теперь нам не следовало рассчитывать на воду. Идти просто по коридору, не имея возможности даже напиться… И сколько еще так топать? Ругать телеведущего? Какой смысл? Возвращаться обратно? Может, лучше пройти немного вперед и посмотреть, что там расположено дальше по коридору?

– Или поспим немного? – предложила Верка.

– На голом камне? – спросила я. – Нам даже подстелить нечего. Все-таки давайте лучше двигаться. – Я кивнула в сторону продолжения нашего пути.

Остальные меня поддержали, мы в последний раз вдосталь напились и тронулись вперед. Примерно метров через двести мы оказались еще в одной огромной пещере, правда, с довольно низким потолком, со сталактитами и сталагмитами. Возможно, потолок казался нам низким из-за них.

Но продолжения коридора больше не было. Мы уперлись в глухую стену. Пещеры закончились. Мы пришли к концу нашего пути.

Телеведущий опустился на каменный пол и зарыдал. Серега с Витьком тоже сели в полном изнеможении, правда, они не ревели, но выглядели хмуро и бросали зловещие взгляды на телеведущего. Парням явно требовалось на ком-то выпустить пар. Телеведущий был самой подходящей кандидатурой. Верка не стала больше ждать и подлетела к мужику. Мне не хотелось участвовать в линчевании, я взяла Сашку за руку и сказала: нам все-таки стоит осмотреть стены этой пещеры. А вдруг найдем что-то