Одним небольшим событием, приятным лично для меня и характеризовавшим постоянную внимательность генерала Маршалла к своим подчиненным, явилось прибытие ко мне моего сына примерно в середине июня. Он окончил Вест-Пойнт, и с одобрения генерала Маршалла ему разрешили провести краткосрочный отпуск со мной, только при условии, что он вернется в Соединенные Штаты на курсы повышенной подготовки к 1 июля. Мы в эти дни разъезжали с ним повсюду, и он был очень доволен. Единственное, что огорчило его, — это мой отказ вмешаться в нормальный ход военной службы молодого офицера и назначить его в одну из пехотных дивизий, находившихся тогда в Европе.

Как английские, так и американские войска упорно наращивали силы на континенте, несмотря на потери и задержки, вызванные сильным штормом 19 июня. Но все это носило временный характер и не оказывало существенного влияния на претворение в жизнь наших планов.

Непрерывное прибытие свежих войск позволяло нам поддерживать наступательные действия в условиях неблагоприятной местности и погоды. На востоке мы старались сковать максимальные силы немцев, а на западе пытались развить успех с ограниченного плацдарма, чтобы окончательно прорвать вражескую оборону.

Для всех нас конец июня оказался трудным периодом. Некоторые высокопоставленные гости, появлявшиеся у нас, начинали выражать опасения, что мы заходим в тупик и что те, кто предсказывал мрачный исход операции «Оверлорд», видимо, были правы. Большой риск, который всегда сопровождает десантную операцию, заключается в том, что высадившиеся войска могут оказаться заблокированными противником. Захват соответствующего плацдарма является предпосылкой для наращивания на нем войск и боевой техники, необходимых для решающих активных боевых действий.

Когда условия местности благоприятны для обороны и позволяют хорошо организовать снабжение войск и доставку подкреплений, существует опасность того, что, несмотря на успешную высадку, дальнейшие боевые действия наступающей стороны могут скорее превратиться в затяжные изматывающие бои, чем в сокрушительное наступление против основных сил обороняющегося противника. Именно такая обстановка сложилась для союзников у Галлиполи во время Первой мировой войны и частично повторилась в ходе боевых действий у Анцио в первые месяцы 1944 года. Разумеется, возможность возникновения такого положения нами задолго до высадки была тщательно изучена, и были приняты соответствующие меры. Главным средством для устранения такой ситуации являлась наша воздушная и морская мощь. Мы были уверены, что с помощью авиации расстроим систему снабжения и коммуникаций противника, сорвем быстрые переброски его войск и разрушим подготовленную оборону. Посредством военно-морских сил и искусственных портов мы обеспечим себе надежную и эффективную систему снабжения войск и доставку подкреплений. Следовательно, мы были уверены, что нам удастся осуществить наращивание сил. Кроме того, была возможность предпринять вспомогательную десантную операцию, а также выбросить воздушный десант на полуостров Бретань.

На первоначальном этапе планирования операции огромное значение придавалось портам в Бретани, и мы считали, что если противник пойдет на ослабление своей обороны там, чтобы организовать непреодолимое сопротивление перед фронтом высаженных в Нормандии войск, то мы могли бы осуществить внезапное наступление на Бретань, что создало бы угрозу флангу и тылу противника. В этой связи мы уже знали, что немцы, покидая порты, всегда оставляют за собой хаос и разрушения, которые крайне затрудняли быстрое восстановление и ремонт. Мы остановили свой выбор на заливе Киброн, наиболее удобном месте для организации снабжения высадившихся войск; залив был достаточно большим, хорошо укрытым с моря, но неподготовленная гавань находилась на южной стороне, у основания полуострова.

По мере того как приближался июль, мы внимательно следили за складывавшейся обстановкой, чтобы решить вопрос, проводить эту вспомогательную операцию или нет. Лично я все больше и больше склонялся к мысли отказаться от нее. Было ясно, что действия нашей авиации и войск, а также проведение ложных маневров не позволят немцам создать непреодолимую оборону в Нормандии. К тому же я знал, что любая попытка предпринять вспомогательную десантную операцию приведет к задержке непосредственного наращивания сил и средств на основном направлении. Я все же считал, что нам придется широко использовать порты в Бретани, но для овладения ими мы должны были продолжать наши атаки на основном направлении, а не ослаблять их ради проведения вспомогательной операции.

Я часто встречался во Франции с генералами Брэдли и Монтгомери, чтобы посоветоваться относительно подготовки тех или иных боевых операций и размеров сил, привлекаемых для их осуществления. Поездки в войска вместе с Брэдли были всегда приятными, так как он и я любили побывать в районе боевых действий и поговорить с солдатами, несущими на себе всю тяжесть войны. Многие из наших совещаний были проведены во время этих довольно частых совместных поездок в действовавшие войска.

В конце июня плацдарм был еще слишком мал, чтобы начать переброску штаба верховного командования союзных экспедиционных сил во Францию; однако для того чтобы находиться в постоянном контакте с командующими войсками, я уже в июле отправил на плацдарм свой личный штаб. Бои за расширение плацдарма и наращивание сил на нем временами проходили разочаровывающе медленно, и это дало американской и английской прессе повод для резкой критики. Авторы этих критических выступлений, разумеется, не могли знать всей обстановки на фронте. Если бы все сведения во время войны становились достоянием широкой гласности, то нельзя было бы никогда застигнуть противника врасплох.

Однако в условиях временного тупика в боевых действиях всегда существует проблема поддержания высокого боевого духа сражающихся войск, когда они несут потери и между тем слышат критику в адрес своих командиров; Голоса комментаторов доходили до каждого отделения и взвода через небольшие радиоприемники, с которыми солдаты никогда не расставались.

Критические высказывания прессы оказывали еще более отрицательное воздействие, когда солдаты начинали находить их и в письмах от родственников, которые, под влиянием таких сообщений ожидали от фронта невозможного. Эта проблема становилась значительно серьезнее для необстрелянных солдат, чем для ветеранов. Настроение последних хорошо выразил однажды во время разговора со мной один сержант, который со своим подразделением железнодорожных войск ожидал дальнейшего переезда к фронту, чтобы там начать какое-то нужное строительство. Он сказал: 'Генерал, на карте эта работа выглядит легкой, однако теперь кажется, что фрицы могут помешать нам в чем-то. Но настроение у нас нормальное! А если что и случится, то хорошая, воодушевляющая победа все исцелит'.

Первая основная задача кампании в Нормандии, заключавшаяся в создании надежного плацдарма с соответствующими путями снабжения в районе между Шербуром и устьем реки Орн, была полностью осуществлена к концу июня.

С самого начала фельдмаршал Монтгомери, Брэдли и я считали, что в конечном счете с плацдарма будет предпринято крупное наступление нашим мощным левым крылом, в результате чего мы выйдем на линию Сены и весь район между этой рекой и Луарой и в восточном направлении до самого Парижа окажется в наших руках. Под этим не подразумевалось принятие жесткого оперативного решения. Это было просто наше мнение относительно того, что произойдет, когда мы сосредоточим всю мощь авиации, сухопутных и военно-морских сил против вражеских войск в Северо-Западной Франции.

Важное место в наших расчетах отводилось рубежу, с которого мы первоначально намеревались предпринять наступление левым флангом. Эта часть предсказаний не сбылась, и требовалось внесение поправок. В плане, официально представленном Монтгомери 15 мая, говорилось: 'Когда мы выйдем на рубеж Гренвилл, Вир, Аржантан, Фалез, Кая, а территория, ограниченная этой линией, прочно окажется в наших руках, тогда мы сможем начать наступательные операции с этого оперативного плацдарма'.

На этот рубеж мы надеялись выйти к 23 июня, то есть день «Д» плюс 17. В более подробном изложении 7 апреля Монтгомери утверждал, что вторая крупная фаза операции, предположительно начинаемая вскоре после дня «Д» плюс 20, потребует разворота английской армии на левом фланге у