характера, две из которых, наиболее пагубные, встречаются чаще всего — это явное стремление к популяризации своей персоны и заблуждение относительно того, что в самонадеянном и даже невыносимом для окружающих поведении проявляется сила характера. Один солдат как-то заметил, что человеку, уверенному в своих ногах, нет надобности садиться на коня.
Штабы разрабатывают планы, основывая их на принципиальных решениях ответственных командиров. Процесс планирования иногда занимает недели и месяцы, если речь идет об огромной операции на суше, на море и в воздухе. Следовательно, эти планы должны основываться на реальных фактических данных и здравых выводах. Отклонения от основных концепций допустимы только в тех случаях, когда к этому вынуждают существенные изменения в общей обстановке. Поэтому военный руководитель должен ясно представлять себе цель и быть полон решимости добиваться ее. И во всех звеньях, особенно в условиях союзнической военной организации, его успех будет измеряться скорее его способностями убеждать подчиненных, нежели его приверженностью к установившимся понятиям деспотической командной практики. Эта истина приобретает особую силу в периоды, когда необходимо завоевать доверие правительства и подчиненных войск. Но если какой-либо инцидент или возникающая проблема требует от командира применить власть, тогда необходимо быстро и в полной мере добиться подчинения людей своей воле.
Первое, к счастью небольшое, нарушение мер безопасности одним американским офицером, который принял слишком много спиртного, потребовало от меня проявить особое внимание к привычкам каждого офицера, назначенного на ответственную должность. Здесь было недостаточно только преданности и высоких деловых качеств офицера; обязательным условием для назначения человека на ответственный пост являлось наличие таких черт, как осторожность, надежность и трезвость. В случаях, когда отдельные офицеры были нам незнакомы или не проверены на деле, мы обращались к нашей исключительно эффективной службе безопасности с просьбой провести конфиденциальную проверку. Весь персонал моего личного штаба был таким образом проверен в течение нескольких недель. Дела были слишком серьезные, чтобы полагаться на счастливый случай; даже водители легковых машин время от времени имели возможность подхватить информацию, представлявшую большую ценность для противника.
Мой штаб работал так, будто все офицеры были гражданами одной страны. Мы стремились ввести в состав каждого подразделения штаба как английских, так и американских офицеров. При этом пришлось осуществить некоторые штатные изменения с учетом различных штабных процедур в армиях двух стран. На первых порах офицеры двух национальностей вели себя так, как ведет себя бульдог, когда встречает кота; однако по мере того как шло время, укреплялись взаимное доверие и дружба, на основе которых выработался прекрасный работоспособный коллектив.
На случай если я выйду из строя, в особенности на первых стадиях операции, было решено назначить моим заместителем тоже американца, с тем чтобы как можно дольше сохранить версию, что эта операция является исключительно американской.[10]
На этот пост был назначен генерал Кларк, ранее прибывший в Англию в качестве командира 2-го корпуса. Он был сравнительно молодым, но очень способным офицером, обладавшим исключительным даром подбирать прекрасных помощников и поддерживать высокий моральный дух среди работников штаба. На стадии планирования операции «Торч» генерал Кларк выступал в роли моего заместителя и одновременно исполнял обязанности начальника штаба до прибытия генерала Смита в начале сентября. Кларк внес очень большой вклад в достижение тесного взаимодействия между союзниками при проведении ими первой амфибийной операции на Средиземном море.
Рассматривая наши проблемы в начале августа 1942 года, мы пришли к следующему заключению: если мы должны будем предпринять серьезное наступление в этом году, то нельзя терять ни минуты на подготовку к нему. Лето было уже на исходе, и скоро могла наступить плохая погода.
Нам предстояло решить тысячу сложных вопросов в тесном сотрудничестве с английским министерством транспорта, с военным министерством, с министерствами военно-морского флота и авиации, а также с премьер-министром Великобритании. Такую же работу необходимо было провести и в Соединенных Штатах. Предстоявшая кампания была необычной по своему замыслу. До этого ни одно правительство никогда не пыталось осуществить заморскую экспедицию за многие тысячи миль от своих баз и завершить ее крупным наступлением.
Однако еще оставался нерешенным вопрос, какие наземные, морские и воздушные силы могут быть выделены для проведения операции. Обычно командующему с постановкой общей задачи сразу сообщается, на основе каких сил и средств он может строить свои стратегические, тактические, организационные и материально-технические расчеты. В данном же случае обстановка была неясной, размеры выделяемых ресурсов неизвестны, окончательная цель не установлена. Нам многого еще недоставало. Военно-морские силы США никак не хотели связать себя твердыми цифрами относительно количества кораблей, которые они могли выделить для операции. Все это вызывало состояние нервозности и неопределенности при составлении плана операции.
Прежде всего нужно было определить районы десантирования и общую численность сил для наступления. Еще в январе 1942 года оба наши правительства бегло рассмотрели и отложили в сторону план американской наступательной операции под кодовым наименованием «Гимнаст», которая предусматривала захват только Касабланки. Операция ставила своей целью не допустить использование Западной Африки державами «оси» в качестве базы подводных лодок. Позднее был расширен первоначальный замысел, и в операцию включили английские силы для захвата африканского побережья со стороны Средиземного моря. Между прочим, я должен здесь заметить, что в ходе нашей кампании мы не обнаружили никаких признаков в Западной Африке, указывавших на то, что державы «оси» когда-либо использовали порты на этом побережье в качестве баз для своих подводных лодок.
При определении районов десантирования решающим фактором являлась практическая возможность обеспечить соответствующее воздушное прикрытие наших конвоев с момента их входа в зону действия вражеских бомбардировщиков и до успешного завершения высадки на берег. Опасная зона охватывала все Западное Средиземноморье вплоть до Гибралтара и простиралась даже далеко на запад от Гибралтара, если противник использует бомбардировочную авиацию дальнего действия. Союзники не располагали достаточным количеством авианосцев — в ходе всей кампании на Средиземном море у нас никогда не было там более двух или трех авианосцев одновременно.
Самолеты, базирующиеся на наземных аэродромах, должны были взять на себя всю тяжесть обеспечения воздушного прикрытия, а единственным местом для такого базирования служил Гибралтар. Это превращало его в центр нашего авиационного зонта, что, в свою очередь, предопределяло расстояние, на которое мы могли безопасно углубиться своими надводными кораблями в Средиземном море. Нехватка судов ограничивала размеры состава десантируемых войск, а нехватка конвойных кораблей и кораблей огневой поддержки сводила число районов нашего десантирования до трех; в первые же недели планирования нам казалось, что мы будем ограничены двумя районами десантирования.
В качестве желаемых объектов было указано четыре важных порта, или портовых района, которые находились на предельных расстояниях действия нашей авиации. Ими были Касабланка на Атлантическом побережье, районы Орана, Алжира и Бона на Средиземном море. Успешная высадка непосредственно в районе Бизерта, Тунис, дала бы большие преимущества, но этот район находился далеко за пределами радиуса действия истребительной авиации, а поскольку проводка английских конвоев на Мальту нередко заканчивалась катастрофой, то от этой идеи очень быстро отказались как от выходящей за пределы оправданного риска.
Тем не менее было крайне желательно овладеть районом Бизерта, Тунис, в наиболее ранние сроки, с тем чтобы мы могли избавить Мальту от осады и сухопутными, морскими и авиационными силами воздействовать на линии снабжения войск Роммеля и тем самым обеспечить победоносное завершение войны в Африке. Захват Касабланки был важен в тот момент только по двум соображениям. Во-первых, она являлась конечным пунктом длинной, рахитичной железной дороги, проходившей через горы Атлас и дальше на восток через Оран, Алжир и, в конце концов, в Тунис. Пропускная способность ее была небольшая, но тем не менее эта дорога могла бы послужить хоть в некоторой степени пешим войскам, если бы противник решил наступать против нас через Испанию, находящуюся в дружественных отношениях с державами «оси». С помощью авиации и артиллерии противник легко закрыл бы проход нашим судам через Гибралтарский пролив. Без этой железной дороги все наши войска, направленные на Средиземноморское
