миль. Другая группа бомбардировщиков, поднявшись тоже с аэродрома в Италии, подвергла бомбардировке вражеские аэродромы на юге Германии. Задолго до этого наступления английское бомбардировочное командование, первоначально занимавшееся только ночными бомбардировками, также начало регулярно участвовать в дневных налетах. Под прикрытием нашей армады истребителей оно могло безопасно действовать в дневное время, и это резко повысило точность бомбовых ударов. 24 марта бомбардировщики этого объединения появились над районом нашего наступления, чтобы нанести удары по железнодорожным узлам и топливным объектам в Руре и прилегающих к нему районах.
Операция 24 марта решила судьбу Германии. Мы уже имели два плацдарма южнее нынешнего района наступления. Однако в каждом случае при захвате этих плацдармов нам сопутствовали внезапность и счастливая случайность. Нынешняя операция на севере проводилась в условиях максимального противодействия, какое противник мог оказывать повсюду на рубеже вдоль реки. Более того, эта операция проводилась у самой границы Рура, и в результате успешной высадки на восточном берегу Рейна наши войска вышли на удобные позиции, чтобы лишить противника возможности использовать значительную часть этого огромного индустриального комплекса.
Между тем несколько южнее события развертывались тоже стремительно. Первой задачей Брэдли был захват прочного плацдарма в районе Франкфурта, чтобы оттуда можно было предпринять наступление крупными силами в направлении на Кассель. У Касселя мы рассчитывали встретиться с войсками Монтгомери, наступавшими севернее Рура, и тем самым завершить окружение всего этого района.
С того момента, как генерал Паттон в ночь на 22 марта перебросил через Рейн американскую 5-ю дивизию, он упорно расширял, захваченный плацдарм. К вечеру 24 марта размеры плацдарма составляли 9 миль в длину и 6 миль в глубину, а продвигавшиеся части захватили 19 тыс. пленных. Теперь уже на восточном берегу находился весь 12-й корпус, а его 4-я бронетанковая дивизия неслась вперед в бешеном темпе и 25 марта захватила в исправном состоянии мост через реку Майн у Ашаффенбурга.
Плацдарм у Ремагена со времени его захвата продолжал расширяться, несмотря на повторявшиеся атаки противника, предпринимаемые небольшими силами. Генерал Ходжес бросил в этот район 3-й, 5-й и 7-й корпуса. К вечеру 26 марта немецкие части, находившиеся к северу от этого плацдарма, были оттеснены за реку Зиг, где их ожидала крупная атака с нашей стороны. Однако немцам было суждено в районе Ремагена получить еще один сюрприз. Как только американские войска прочно закрепились на ремагенском плацдарме, Брэдли и я приступили к разработке планов с целью извлечения максимальной выгоды из сложившейся здесь обстановки. На фронте 12-й группы армий Брэдли мы собирались осуществить наши основные переправы там, где Паттон захватил плацдармы, поскольку это был наиболее подходящий район, откуда можно было начать мощное наступление с целью окружения Рура. Из района Ремагена мы, конечно, могли повернуть 1-ю армию на север и северо-восток, чтобы нанести прямой удар по Руру. Но это потребовало бы проведения фронтальной атаки через реку Зиг и не привело бы к крупному и полному окружению этого района, что составляло существенную особенность нашего основного плана. Поэтому мы с Брэдли решили направить войска с ремагенского плацдарма на юго-восток, чтобы они соединились у Гисена с наступавшими войсками Паттона. Таким образом, все войска Брэдли оказались бы сосредоточенными на решении этой задачи, и мы были уверены, что в этих условиях верный и быстрый успех последующей операции был бы обеспечен.
26 марта началось наступление из района ремагенского плацдарма, 5-й корпус, теперь уже под командованием генерал-майора Клеранса Хюбнера, быстро продвигаясь на юг, захватил Лимбург. Эти мощные удары Ходжеса и Паттона по сходящимся направлениям завершили деморализацию противника в этом регионе.
8-й корпус Миддлтона, входивший в состав 3-й армии, все еще располагался к западу от Рейна, растянувшись вдоль реки севернее Браубаха, где из-за обрывистых берегов форсирование Рейна в условиях противодействия со стороны немцев казалось почти невозможным. Тем не менее корпус предпринял попытку форсировать реку, и, несмотря на острую и решительную реакцию противника в начале форсирования, попытка завершилась успехом. Корпус получил, таким образом, возможность идти на прямое соединение с нашими наступавшими войсками. К 29 марта Франкфурт был очищен от противника, а головные бронетанковые колонны неслись вперед по направлению к Касселю.
Еще южнее к наступлению присоединилась 7-я армия Патча. Пока эта армия была занята в операциях в Сааре, оборона противника по линии Рейна в этом районе считалась достаточно сильной, и для обеспечения успеха форсирования реки необходимо было выделить дополнительно воздушно-десантные войска. Для этой цели американской 13-й воздушно-десантной дивизии было дано указание подготовить соответствующий план действий. Однако после краха в Сааре в стане противника началась такая неразбериха, что использование воздушно-десантной дивизии для обеспечения успеха переправы через Рейн было сочтено излишним, 15-й корпус генерала Хейслипа, входивший в состав 7-й армии, форсировал Рейн возле Вормса 26 марта. Противник оказал упорное сопротивление, но оно было быстро подавлено, и 27 марта корпус полностью переправился на противоположный берег. 7-я армия немедленно перешла в наступление и после соединения с частями 3-й армии продолжала наступление на Мангейм. Последняя переправа через Рейн в условиях противодействия со стороны немцев была осуществлена 1 апреля французской армией возле Филинсбурга. Оттуда французы должны были наступать в направлении на Штутгарт и очистить от противника восточный берег Рейна до самой границы со Швейцарией.
Теперь у нас имелись переправы через Рейн на всех основных направлениях, выбранных нами для наступления на центр Германии. Легкость, с которой были наведены эти переправы, и небольшие потери, понесенные нами в ходе форсирования Рейна, резко отличались от того, что произошло бы, если бы немцы в ходе зимней кампании отошли на противоположный берег и заняли стойкую оборону. Рейн представлял собой грозное препятствие, а местность по всему правому берегу позволяла создать сильную оборону. Фронтальные атаки против немецкой армии, даже учитывая сокращение ее численности и ослабление боеспособности в начале 1945 года, оказались бы для нас тяжелым и дорогостоящим делом.
Здесь нам во многом помог сам Гитлер. Несомненно, если бы его генеральный штаб имел свободу действий в проведении боевых операций, то он предвидел бы возможность катастрофы к западу от Рейна и отвел бы назад оборонявшиеся там войска, вероятно, не позднее января. К тому времени стал совершенно очевидным провал наступления в Арденнах, и участвовавшие в нем немецкие армии отходили назад под ударами войск западных союзников. Более того, 12 января русские начали крупное наступление, которое должно было привести их от Вислы к Одеру, на рубежи в тридцати милях от Берлина.
В военном смысле самым разумным шагом для немцев в этот момент была бы капитуляция. Положение Германии оказалось безнадежным, и если она уже ничего не выигрывала на политическом фронте, то могла предотвратить потери многих тысяч на полях сражений и избежать дальнейшего разрушения своих городов и промышленности.
До тех пор пока немцы находили нужным продолжать сражаться, возможно, в отчаянной надежде, что союзники поссорятся между собой и по этой причине не сумеют завершить разгром Германии, они должны были немедленно перейти на западе к обороне, заняв для этого самый мощный оборонительный рубеж по Рейну, и собрать все, что было возможно, для создания главного резерва. Даже эти меры не могли сулить немцам надежду на успех по той простой причине, что наши мощные военно-воздушные силы теперь каждый день сметали с лица земли ресурсы противника почти в фантастических масштабах. Но это был единственный путь решения, позволявший немцам продлить боевые действия, а теперь стало ясно, что уже нет никакого смысла продолжать войну. Даже у Гитлера, сколь ни фанатичен он был, наверное, бывали моменты просветления, когда он не мог не понимать, что уже ясен финал. Он дописывал эпилог драмы, которая по своей трагичности далеко превзойдет все то, что его любимый Вагнер представлял себе когда-либо.
Что касается союзников, то обстановка несколько напоминала ту, какая сложилась после прорыва в Нормандии восемь месяцев назад. Имелись, однако, существенные различия. Теперь у нас были сухопутные и авиационные силы, способные сломить любое сопротивление, какое могли встретить на своем пути, и вдали не маячила никакая 'линия Зигфрида', на которой противник мог прочно закрепиться. Куда более важное значение для нас имел тот факт, что мы располагали мощной службой тыла. Непосредственно к западу от Рейна находились крупные запасы предметов материально-боевого обеспечения и боевого оснащения. Тут же были и войска обслуживания, столь необходимые для снабжения быстро продвигавшихся армий. Перейдя Рейн, мы тут же навели через него наплавные мосты, а вскоре они были
