— Зря ехидничаешь, там и вправду ничего взрывчатого нет, тут могу тебе дать полную гарантию: шведы всё хорошо разминировали, качественно. Наши только помогали.

— Шведам-то это зачем? За каким фигом?

— Ну, как — экология, заповедник, всё такое прочее… На самом-то деле, они хотели, по-моему, взять этот островок в долгосрочную аренду, вот и принялись за его разминирование. А потом, когда дело было сделано, наши показали им фигу. Кстати, все что увидишь — фиксируй, разговоры записывай на диктофон и скидывай на свой комп. Диктофон-то взял? Кабель мини ю-эс-би к нему есть?

— Вот, — сказал я, извлекая из кармана похожий на флешку дивайс.

— Ты его сейчас не включал?

— Нет, можешь проверить.

— Верю, — кивнула она. — Зарядник не забыл? Диск в твоем нетбуке большой?

— Не забыл. Почти пятьсот гигабайт свободно.

— Хватит.

— Всё же не понял — почему сама не поехала? Я-то тебе зачем?

— Затем. Меня эта личность знает, и как бы я ни маскировалась — никогда не спрячусь, сразу догадается. А ты вообще ни при чем. Человек со стороны. Сначала будут к тебе присматриваться, проверять, что за темная лошадка такая. Соответственно, интересующий меня человек как-то себя выдаст. Должен выдать. Если что-то произойдет и запахнет серой, тебя эвакуируют.

— Интересно, а как? Каким это образом подам сигнал? Через Интернет, разве что. Я что, буду вместо кусочка сыра в мышеловке? Его обычно съедают, кстати. И кто меня вытащит если что? Пограничники? Береговая охрана? А успеют?

— Погоди, не суетись. Во-первых, тебя подстрахуют в этой компании. Там будет присутствовать еще человек, который, если надо, присмотрит за тобой. Нет, даже не спрашивай кто — ты можешь его спалить, сам того не подозревая. В случае чего, он обеспечит безопасность, так что будешь там как у Христа за пазухой.

— А во-вторых?

— А во-вторых, интернет там тоже есть, но за отдельную плату. Надо договориться с администрацией и тебя подключат.

— А в-третьих?

— А в-третьих — всё. Ты уже большой мальчик, не пропадешь.

— Пропасть можно всегда. Я же никогда раньше не играл роль живца, ляпну что-нибудь лишнее, или анекдот неправильный расскажу. Мало ли что.

— Анекдот — это ты можешь, языкастый слишком. Моего прадеда вообще расстреляли за анекдот.

— Про Сталина что-нибудь неприличное поведал?

— Если бы. Я тебе рассказывала.

— Значит, запамятовал, — признался я. — Всегда забываю анекдоты, ты же знаешь.

— Анекдот был таким: «Сначала были вожди, потом князья, потом цари, потом императоры... а потом, сынок, у нас снова появились вожди».

— А! Отлично!

— Да, и в прошлый раз тебе очень понравилось. У нас теперь тоже скоро если и не расстреливать, то вот сажать будут вполне себе. Или на беседу с органами пригласят.

— Это уже, хоть сейчас — пожалуйста. И на беседу, и с органами. Скоро чипы в плечи вживлять начнут, как домашним животным. Есть такой проект.

— Зачем?

— Идентификатор. Вся информация о личности. Вместо паспорта. Удобно, и не потеряешь никогда.

— Ты так говоришь, будто идея тебе нравится.

— Почему нет? — удивился я. — Хотя… совсем забыл… ой…

— Вот тебе и ой. Ладно, тебе пора: у меня еще деловая встреча на сегодня, и времени почти не осталось. Только подготовиться.

— Я пойду, — как-то неловко сказал я. Временами у меня возникают всякие неуклюжести при прощаниях.

— Ну, иди.

— «Стояли звери около двери. В них стреляли — они умирали...»^[1] Стругацкими не увлекалась?

— Нет. Не вижу смысла в этой фразе.

— Тогда — всего доброго, и успешной деловой встречи. Приеду, поговорим еще, да?

— Совсем необязательно. Удачи тебе!

— И тебе, — кисло подтвердил я и ушел, вспоминая известную цитату: «Некоторые женщины не созданы для того, чтобы их приручили. Они созданы быть свободными…»^[2]

Вторая встреча предстояла совсем в другом конце города.

До отхода «Метеора» оставалось уже менее суток, когда я доехал до Приморской, вышел на набережную речки Смоленки и неторопливо пошел в сторону залива навстречу ветру. В восемнадцатом веке реку звали «Мякуша», но в первой половине девятнадцатого ее стали именовать Глухой или Черной речкой. Тогда, для ликвидации одноименности с другой Черной речкой, река была наречена Смоленской, по находящемуся рядом Смоленскому кладбищу, а уже позже она приобрела свое нынешнее название. Потом, при советской власти, прорыли прямой канал, который изменил направление русла реки. После этого она стала втекать непосредственно в залив, тогда как раньше впадала в Малую Неву.

Реки, набережные и морской воздух всегда помогали мне восстановить душевное равновесие. В свое время где-то прочитал, что перед отбытием туда, откуда есть возможность не вернуться, нужно завершить все дела. Вернее те дела, что еще незакончены, даже если что-то мешает довести их до конца. Нельзя уходить, бросая незавершенные начинания. У меня было такое дело. Вернее — не дело даже, а просто некая недомолвка, недосказанность, которая иногда давила в воспоминаниях и ныла, словно старый перелом к перемене погоды. Невозвращенный долг. Оставалось встретиться еще с одной знакомой женщиной. Точнее — с очаровательной девушкой. Посмотрим, совпадет ли мое сегодняшнее мнение с прежними воспоминаниями об этом человеке: как правило, не ошибаюсь, но мало ли что бывает...

Когда-то мы расстались. Мой уход выглядел плохо и как-то непорядочно. Вроде бы и упрекнуть себя не в чем, но все-таки сохранялось ощущение невозвращенного долга, оставался некий комплекс вины с моей стороны. Вообще-то знакомство с этой девушкой ничего для меня не значило в личном плане, но хотелось ясности и душевного спокойствия.

В результате, я не ждал для себя ничего хорошего, когда звонил в дверь.

Наконец мне открыли. Не было никаких вопросов. Никаких «кто там?» или «а вам кого?», меня будто ждали. В отличие от моей знакомой, так удачно направившей меня в предстоящий пансионат, Эля была совсем другой личностью. Можно сказать — прямопротивоположной. Вот она. Глазищи как у японской анимэшки. Кукольное лицо, вполне обаятельное и привлекательное, но какое-то жесткое. Короткие белые волосы торчали в разные стороны, будто ежик-альбинос свернулся на этой симпатичной головке. Высокий лоб, брови белесого цвета, большие холодные льдисто-голубые глаза, вздернутый носик, маленький, никогда не улыбающийся рот. Все на месте. Рост — чуть больше полутора метров. Общую картину дополняли: оранжевая футболка, черные, плотно облегающие штаны, пестрые борцовки. На голове повязка синоби — значит, воин. Боевой куртки нет — скорее всего, гэнин. Огромный меч за спиной подтверждал мои мысли. Подлинный, или бутафория? Похож на настоящий. Интересно, а гэнин имеет право ношения меча? Я