Элиар, — но я ничего не могу с этим поделать. Через час или два после того, как поем, я опять умираю от голода.
— Может, тебе набить карманы едой, Элиар, — посоветовал Гер. — Тогда у тебя всегда найдется что пожевать, когда захочется есть.
На лице Элиара отразилось возмущение.
— Я не могу так, Гер! — возразил он. — Есть в присутствии остальных было бы ужасно неприлично!
Тут Андина не удержалась и залилась звонким смехом, наполнившим башню музыкой.
ГЛАВА 17
Для других Дом казался странным, но для Альтала он был родным, и ему было приятно возвратиться сюда. Двейя продолжала свои неторопливые уроки по мировой истории, но Альтал слушал их не слишком внимательно. Он чувствовал, что уже достаточно знает о мире. Если она хочет терять время на уроки истории, то это ее дело, все равно раньше весны они никуда не пойдут.
Но вот минуло несколько недель, и ему в голову пришла странная мысль. Он дождался, пока они с Двейей остались в башне наедине, чтобы поведать о ней.
— Дом построил Дейвос? — спросил он.
— Лучше сказать «сотворил», нежели «построил». Ты знаешь, что в этом есть разница.
— Он подарил его тебе?
— Нет, я его себе прикарманила.
— Двейя!
Она засмеялась.
— Это привлекло твое внимание, правда? Дейвос пришел сюда обдумать, что ему делать дальше, после того как он выдумал звезды. Затем он снова ушел и оставил Дом. Поскольку он ему был больше не нужен, я вселилась сюда — в облике кошки Эмми.
— А если он понадобится ему снова?
— Тем хуже для него. Теперь это мой Дом, Альтал. Если Дейвосу нужен Дом, пусть сотворит другой в другом месте — например, на луне.
— Он знает твое мнение по этому поводу?
— Должен знать. Я часто ему об этом говорила. Он создал этот мир и заселил его людьми. Это все, что он должен был сделать. Теперь этот мир мой, а Дейвос только путается под ногами.
— Мы же не отправимся отсюда никуда до весны, правда?
— Здесь времена года не имеют большого значения, милый. Тебе уже следовало бы это знать. Мы отправимся тогда, когда будем готовы.
— Мы не можем отправиться в путешествие посреди зимы, Эм.
— Спорим, что можем? — хитро предложила она.
— Скоро глубина снега достигнет пятнадцати футов, и солнце больше не будет восходить. Мне кажется, все это некоторым образом мешает нам выбраться отсюда.
— Вовсе нет. Смотри, Альтал. Смотри и учись.
— Ну это уж совершенно невыносимо, Эм.
— Я рада, что тебе нравится, — с самодовольной улыбкой ответила она.
— Сколько это еще будет продолжаться, мистер Альтал? — потихоньку спросил Гер во время обеда несколько дней спустя.
— О чем ты, Гер?
— Вся эта трескотня о том, кто что делал тысячи лет назад в таких местах, о которых я раньше даже никогда не слыхал. Ты не обязан говорить Эмми о том, что я тебе сейчас сказал, но это становится ужасным занудством. Кому какое дело, что происходило в Деиканской Империи пять тысяч лет назад?
— Я бывал там однажды, — сказал Альтал мальчику. — Это было еще до того, как я пришел сюда и Эмми взяла меня под свою опеку. Все торговцы в Деике были очень богатыми людьми, но при этом достаточно легкомысленными. Я подумал, что для человека нашей профессии здесь может открыться масса разных возможностей. Когда я думаю о глупых богачах, у меня становится тепло на душе.
— И что же произошло? — в нетерпении спросил Гер.
Альтал рассказал ему весьма приукрашенную версию своих приключений в доме Куизо. Гер оказался благодарным слушателем, и Альтал был на седьмом небе от удовольствия, но тут Двейя сказала, что пора возвращаться к работе.
Когда они поднимались по лестнице, Альтал заметил на лице Андины лукавую улыбку и вспомнил, что перед обедом девушка отвела Двейю в сторону и о чем-то с ней говорила. На губах Двейи тоже играла легкая улыбка. Очевидно, что-то затевается.
— Кое-чего я никак не могу понять, — сказал Бхейд, когда Двейя снова начала рассказывать историю Требореи. — Ты несколько раз упомянула о том, что берега южного моря менялись.
— Да, менялись.
— Но что может сдвинуть берег моря? Я всегда думал, что такие вещи, как горы или моря, вечны и неизменны.
— Да нет, конечно же, Бхейд! — ответила Двейя с улыбкой. — Они все время меняются. Весь мир находится в постоянном движении. Горы растут и рушатся, как волны, а небольшое изменение климата может привести к тому, что береговая линия моря отодвинется на сотни миль. Человеческая жизнь слишком коротка, чтобы увидеть эти изменения, но они есть. Южный берег расширяется в течение вот уже более двух тысяч лет. — Затем она повернулась и указала на северное окно. — Все это благодаря ледникам.
— Как может ледник на далеком севере влиять на южный берег?
— Это ведь замерзшая вода, верно?
— Разумеется.
— В природе существует определенное количество воды. Это количество постоянно. Какая-то часть ее находится в море, какая-то часть — в воздухе в виде дождевых облаков, а еще часть заключена в ледниках. Время от времени погодные условия меняются. Становится холоднее, и ледники начинают расти. Все больше и больше воды Мирового океана оказывается запертой в этих ледниках, а в морях и облаках влаги становится все меньше. Дожди идут реже, и уровень моря начинает падать. Поэтому берега изменяются. Моря на юге всегда были неглубокими, так что по мере того, как вода отступает, открывается все больше и больше суши.
— Дивны дела твои, Господь, — наставительно произнес Бхейд.
— Уверена, что моему брату было бы приятно такое услышать, — сухо сказала Двейя.
— Всем правит Дейвос.
— Но я говорила о другом своем брате.
Бхейд в ужасе уставился на нее.
— Эти странные погодные изменения — дело рук Дэвы, — сказала она. — Настали интересные времена. Дэва собрал своих людей, а я — своих. Мы находимся на грани одной забавной войны, Бхейд, и Дэва делает все возможное, чтобы дать Генду преимущество. Моря отступают, а когда начнут двигаться ледники, они сокрушат горы, которые станут не выше кротового холмика. Засуха принесет людям голод, и падут империи. Разве это не восхитительно?
— Это конец света! — вскричал Бхейд.
— Если мы победим, этого не случится.
— Приятно почувствовать собственную значимость, а, Бхейд? — лукаво сказала Лейта. — Спаси мир, парень! Спаси его! Спаси!
— Ну хватит, Лейта, — одернула Двейя девушку.
