неумолимо клонилась к зиме. И вот однажды вечером после еды Гер взглянул в сторону севера.
— Сегодня этот огонь вон там горит что-то уж слишком ярко, как по-твоему? — сказал он.
— Может, пойдем посмотрим? — предложил Альтал, вставая.
— Почему бы нет? — сказал Гер.
С началом восхода луны они вышли из своего лагеря и направились к краю мира.
Луна мягко ласкала неясные вершины облаков далеко внизу, и они пламенели в ее лучах. Конечно, Альталу приходилось видеть такое и раньше, но здесь это было иначе. Обычно, совершая свой ночной путь, луна впитывает все краски земли, воды и неба, но она не могла лишить Божественный огонь его красок, и волны радужного света в северной части неба тоже опаляли верхушки облаков под ними. Казалось, они играют там, в облаках, с бледным светом луны, подбивая радужные огни к любовным пляскам. В оцепенении глядя на мерцание и игру цветных огней, Альтал и Гер лежали на мягкой траве и наблюдали, как луна любовно заигрывает с Божественным огнем.
Но вдруг далеко за горными вершинами Кагвера послышалось сладкое пение Кинжала Элиара. Альтал улыбнулся. На сей раз все было совершенно иначе.
В ту ночь он уснул легко. Божественный огонь в северном небе и песнь Кинжала, доносившаяся из лесов, казалось, слились воедино, и все складывалось так, как надо. Должно быть, ближе к рассвету его сны о мерцающих огнях и заунывной песне вытеснил другой сон.
Ее волосы были цвета осенних листьев, а руки и ноги имели такие совершенные формы, что замирало сердце. Одета она была в короткую, скроенную на старинный лад тунику, а ее волосы цвета осени были тщательно заплетены в косы. В ее безупречно спокойном лице было что-то нездешнее. Во время своего недавнего путешествия в цивилизованные южные земли Альтал видел старинные статуи, и лицо его ночной гостьи больше напоминало их древние лица, нежели лица ныне живущих людей. Брови ее были широкими и прямыми, а линия носа безупречно продолжала линию лба. Ее губы были чувственными, замысловато изогнутыми и спелыми, как вишни. Глаза — огромные и необычайно зеленые, казалось, они глядели прямо в его душу.
Тонкая улыбка тронула эти губы, и она протянула ему свою руку.
— Пойдем, — сказала она мягким голосом, — пойдем со мной. Я позабочусь о тебе.
— Хотел бы, да не могу, — неожиданно для себя сказал он и прикусил язык. — Я бы с радостью пошел, но мне трудно выбраться отсюда.
— Если пойдешь со мной, то никогда больше не вернешься, — сказала она ему своим волнующим голосом, — потому что мы будем странствовать среди звезд, и фортуна никогда больше не предаст тебя. Твои дни будут полны солнечным светом, а ночи — любовью. Пойдем, пойдем со мной, мой любимый. Я буду о тебе заботиться.
И она поманила его и обернулась, чтобы повести за собой.
И он, в полном ошеломлении, последовал за ней, и они шли сквозь облака, а луна и Божественный огонь приветствовали их и благословляли их любовь.
А когда наутро он проснулся, душа его была полна радости.
По мере того как Альтал и Гер продвигались вдоль края мира на северо-восток, дни становились короче, а ночи холоднее, и примерно через неделю они пришли туда, где им все казалось очень знакомым.
— Мы приближаемся к Дому, да? — однажды вечером после ужина спросил Гер. Альтал кивнул.
— Мы придем туда, вероятно, завтра к полудню. Но нам придется подождать, прежде чем войти внутрь.
— Зачем?
— В прошлый раз я перешел через мост к Дому только к вечеру, и сдается, лучше оставить все так, как есть. Генд с самого начала использовал сновидения, и все они рассыпались в прах. Мне кажется, как будто существует нечто, которому не нравится, когда мы начинаем играть с событиями, которые уже свершились. Вот почему я собираюсь сделать все, чтобы в этот раз все произошло как можно ближе к тому, что было в прошлый раз: шагать след в след, в то же самое время чесать нос и все такое. Мне хочется снова наладить отношения с тем нечто, — чем бы оно ни было, — которое не любит вмешиваться в прошлое. Как только мы опять окажемся в Доме, все будет в порядке, но покуда мы снаружи, по-моему, нам не мешает быть очень осторожными.
К полудню следующего дня они добрались до Дома, и Альтал вдруг осознал, что давным-давно не видел Дом снаружи. Он знал, что на самом деле Дом гораздо больше, чем казалось отсюда, и все же это было внушительное строение. То, что Дом стоял на уступе скалы, отделенном от узкого плато подъемным мостом, перекинутым через глубокое ущелье, молчаливо свидетельствовало о том, что он был отделен и от всего остального мира. Альтал был совершенно уверен, что Дом останется там, где он есть, даже если весь мир вдруг исчезнет.
Они сошли с коней и сели на камень, за которым Альтал прятался двадцать пять веков назад.
В полдень на мосту появились Андина и Лейта с большой плетеной корзиной.
— Пора обедать, — позвала Лейта.
— Эмми что, сердится на нас? — опасливо спросил Гер.
— Нет, — ответила Андина. — Вообще-то она, похоже, даже радуется тому, как все обернулось.
— Двейя просит вас подождать, прежде чем переходить через мост, — сказала им Лейта. — Сейчас еще не время.
Альтал кивнул.
— Я знаю, — сказал он.
— Следи за окном башни, — распорядилась Лейта. — Бхейд засветит фонарь, чтобы дать вам знать, когда вы должны прийти домой. — На ее лице промелькнула улыбка. — Это ведь его работа, верно?
— Что-то до меня не совсем дошло, — признался Гер.
— Кинжал сказал ему “просвещать”, разве не так?
— Ты пытаешься шутить?
— Зачем мне это делать? — Она снова улыбнулась. — Бедняга Бхейд в себя прийти не может, с тех пор как вы вдвоем разговаривали с братом Двейи, — сказала она Альталу. — Он никак не мог этого ожидать.
— Я тоже, — ответил Альтал, — и я собираюсь подробно поговорить об этом с Эмми. Я уверен, она и в прошлый раз его узнала, но не стала говорить мне, кем именно был тот сумасшедший старик. Девушки, может, вам пора домой? Здесь немного прохладно.
Альтал и Гер пообедали, а затем уселись ждать, то и дело поглядывая на окно башни.
Солнце уже склонилось над горизонтом, когда они увидели в окне мерцающий огонек.
— Пора, Гер, — сказал Альтал, поднимаясь на ноги. — Пойдем домой.
— Я готов, — согласился Гер.
Они провели своих коней через мост и вошли во двор, где их уже ожидал Элиар.
— Я позабочусь о ваших лошадях, — сказал он им. — Эмми в башне, она хочет вас видеть. Возьмите с собой Книгу Генда.
— Хорошо, — сказал Альтал. — Возьми Книгу, Гер.
Они вошли в дом и поднялись по лестнице, которая вела в башню.
На вершине лестницы стояла Двейя, и Альтал почувствовал внутри какое-то странное волнение. До сих пор он не совсем понимал, насколько ему ее не хватало.
— Книга у тебя? — спросила она.
— Мне ужасно жаль, Эм, — сказал ей Альтал. — По пути мы пустили ее на растопку для костра.
— Очень смешно, Альтал.
— Она у меня, Эмми, — сказал ей Гер, похлопывая по кожаной сумке, которую он нес.
— Хорошо. Несите ее наверх, но пока не вынимайте.
Альтал и Гер поднялись по лестнице, и Двейя порывисто обняла Альтала.
— Не уходи больше, — твердо сказала она ему.
— Ни за что не уйду, Эм, — согласился он.
— Можно нам взглянуть на Книгу? — нетерпеливо спросил Бхейд, когда они вошли в башенную
