многонационального государства, многократно умножив своим единым духовным порывом материальную силу и мощь оружия.

С целью усиления партийно-политической работы и укрепления влияния партии в вооруженных силах по решению Центрального Комитета партии в июле была проведена перестройка органов политической пропаганды в армии и вновь введен институт военных комиссаров.

Интересам фронта с первых же дней войны была подчинена деятельность всех советских общественных организаций. По рекомендации Центрального Комитета партии ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ разработали практические меры по оказанию всесторонней помощи фронту, укреплению трудовой дисциплины и повышению производительности труда в тылу, усилению заботы о раненых бойцах и семьях военнослужащих, по подготовке боевых резервов, активному участию трудящихся в организации местной противовоздушной обороны.

На фронте и в тылу наши юноши и девушки показывали пример советского патриотизма и постоянной готовности к самопожертвованию во имя Родины.

С некоторыми комсомольцами я разговаривал перед их отправкой в тыл врага для выполнения разведывательных и диверсионных операций. К сожалению, я не записывал их имен и фамилий, но встречи с ними остались в памяти.

Вот один из эпизодов, о котором хочется рассказать.

В первых числах июля, когда Минск уже был занят и вражеские войска устремились к реке Березине, в тыл противника в район Минска должна была быть заброшена диверсионно-разведывательная группа. В нее входили две девушки и двое юношей – комсомольцы, хорошо владевшие немецким языком. Если не ошибаюсь, девушки были из Института иностранных языков. В разговоре выяснилось, что они москвички. На мой вопрос, не боятся ли они лететь в тыл врага, переглянувшись и чуть улыбаясь, ответили:

– Конечно, боязно, страшно будет, если нас схватят во время приземления. Ну а если не схватят в этот момент, все будет в порядке.

Они были очень молоды и хороши собой. Родина позвала их, и они пошли на опасное и нелегкое дело. Как сложилась их судьба, я не знаю. Если кто-либо из этой группы остался в живых, может быть, вспомнит нашу встречу в Москве, в Генштабе, на улице Фрунзе, в июльские дни 1941 года…

Значительные потери в войсках и в материальной части вызвали необходимость провести ряд организационных мер, чтобы укрепить управление войсками и боеспособность частей и соединений. Временно была расформирована корпусная система управления, а ее освободившиеся кадры и средства связи были использованы для укрепления армейского и дивизионного звена. В армии вместо девяти- двенадцати дивизий было решено иметь шесть. Высшим тактическим соединением вместо корпуса стала дивизия. Вдвое была сокращена численность самолетов в полках и дивизиях ВВС. Широко развернулось формирование резервов Главного Командования.

Государственный Комитет Обороны и Центральный Комитет партии потребовали от военного командования и политического управления принять все меры к укреплению дисциплины в войсках. С этой целью начальником политуправления и наркомом обороны был издан ряд директив.

В июле обстановка на всех направлениях стала еще сложнее. Несмотря на ввод в сражения большого количества соединений, прибывших из внутренних округов, нам не удалось создать устойчивый фронт стратегической обороны. Противник, хотя и нес большие потери, по-прежнему на решающих направлениях имел трех-четырехкратное превосходство, не говоря уже о танках.

Железнодорожные перевозки наших войск по ряду причин осуществлялись с перебоями. Прибывающие войска зачастую вводились в дело без полного сосредоточения, что отрицательно сказывалось на политико-моральном состоянии частей и их боевой устойчивости.

Слабость нашей оперативно-тактической обороны состояла главным образом в том, что из-за отсутствия сил и средств было невозможно создать ее глубокое эшелонирование. Оборона частей и соединений, по существу, носила линейный характер.

Слабость наша состояла еще и в том, что из-за отсутствия быстроходных и вездеходных тягачей войска не имели возможности широко маневрировать артиллерией, чтобы в нужный момент оказать помощь в отражении танковых атак противника. Во фронтах и армиях осталось очень мало танковых частей и соединений. В таких условиях развернулось ожесточенное сражение за Смоленск.

Обороняли смоленское направление с северо-запада 22-я армия под командованием генерал- лейтенанта Ф. А. Ершакова, уступом за ее левым флангом – 19-я армия под командованием генерал- лейтенанта И.С. Конева, на участке от Витебска до Орши занимала оборону 20-я армия под командованием генерал-лейтенанта П. А. Курочкина, южнее по левому берегу Днепра до Рогачева действовала 13-я армия под командованием генерал-лейтенанта Ф. Н. Ремезова.

В районе Смоленска в резерв фронта сосредоточивалась 16-я армия под командованием генерал- лейтенанта М. Ф. Лукина. На южном крыле Западного фронта действовала 21-я армия под командованием генерал-лейтенанта В.Ф. Герасименко, а затем генерал-полковника Ф. И. Кузнецова, на ее участок отходили остатки войск 4-й армии.

Замысел противника состоял в том, чтобы рассечь наш Западный фронт мощными ударными группировками, окружить основную группу войск в районе Смоленска и открыть путь на Москву.

В районе Витебск–Невель главный удар противник обрушил на 22-ю армию и правый фланг 20-й армии. Соотношение сил было не в нашу пользу, 22-я армия начала отход в общем направлении на Великие Луки. Противник захватил Невель.

Предпринятый контрудар силами двух дивизий 19-й армии, одним стрелковым корпусом 20-й армии и двух механизированных корпусов по Витебско-Лепельской группировке противника из-за плохой организации не дал положительных результатов. Наносился он не одновременно и разрозненными группами. Артиллерийского и авиационного обеспечения не было.

В результате промахов и неудовлетворительного управления 19-я армия, неся потери, вынуждена была отступить. Фронт обороны оказался прорванным. Войска противника устремились к Смоленску. Остановить их здесь было нечем.

Севернее и южнее Могилева наш фронт обороны был также прорван. Вражеские войска ринулись в прорыв в направлении Смоленск–Ельня–Рославль.

У стен древнего русского города, некогда вставшего грозной преградой на пути наполеоновских войск к Москве, развернулось ожесточенное сражение.

Против войск Западного фронта в первом эшелоне начали наступление 2-я и 3-я танковые группы армий «Центр», 2-я танковая группа из района Шклова главный удар наносила в обход Смоленска с юго- запада, а ее 24-й моторизованный корпус – из района Быхова на Кричев и Ельню. 3-я танковая группа во взаимодействии с 5-м и 6-м армейскими корпусами наносила удар в обход Смоленска с северо-запада. Противник имел значительное превосходство.

Уже в начале наступления ему удалось осуществить глубокие прорывы в районах Полоцка, Витебска, севернее и южнее Могилева. Наши войска правого крыла Западного фронта вынуждены были отступить к Невелю.

Четыре пехотные дивизии, танковая дивизия, полк «Великая Германия» и другие немецкие части наступали на Могилев. Соединения 13-й армии, упорно оборонявшие Могилев, оказались в окружении.

Круговую оборону города держал 61-й корпус генерала Ф. А. Бакунина. Особенно отличилась в боях за Могилев 172-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора М. Т. Романова. Около 45 тысяч жителей Могилева вышли на строительство оборонительных сооружений. Две недели отбивали атаки врага мужественные защитники города. Совместно с правофланговыми дивизиями 21-й армии, проводившими контратаки в направлении Могилева с юга, они сковали часть сил 46-го и 24-го моторизованных корпусов 2 -й немецкой танковой группы и нанесли им значительные потери.

В то время, когда противник вел наступление к востоку от Днепра, части 21-й армии (командующий генерал Ф.И. Кузнецов) форсировали 13 июля Днепр, освободили Рогачев и Жлобин и с боями двинулись в северо-западном направлении на Бобруйск. Главный удар осуществлял 63-й стрелковый корпус, которым командовал генерал Л. Г. Петровский. Через несколько дней он погиб смертью героя. Я хорошо знал Л. Г. Петровского как одного из талантливейших и образованных военачальников и, если бы не преждевременная гибель, думаю, что он стал бы командиром крупного масштаба.

Этим контрударом войска 21-й армии сковали восемь немецких дивизий. В то время это имело очень