могли попасть в Тибер-айленд, чтобы потушить пожар в цокольном этаже. «Скоро каждый заведет себе для охраны крокодилов и выроет рвы», — мрачно шутит житель Атланты, глядя на лабиринт деревянных и бетонных оград, которые портят некогда живописные окрестности.
На западе люди все еще наслаждаются прогулками по улицам Сан-Франциско. Однако прокурор муниципального суда Санта-Моники недавно был очень удивлен, когда, спросив, как обычно, у присяжных, кто из них подвергался грабежу или нападениям, он увидел, что восемь человек из двенадцати подняли руки. В шикарном районе Сан-Франциско Пресидио-Хайтс, где грабители, разъезжающие на автомашинах, очистили немало домов, Кальвин Тилден и его жена Мэри установили в своем доме дополнительные замки и сделали железные ворота. «Наш образ жизни не очень изменился», — говорит тридцативосьмилетний Тилден, однако, прежде чем впустить кого-либо в дом, он производит тщательную процедуру словесного и визуального определения личности гостя.
Страшнее всего живут негры в их гетто. Партения Уотерс из Чикаго говорит, что она не отваживается выйти после наступления темноты из своей трехкомнатной квартиры в районе Уэнтуорт, где в прошлом году каждый двадцать седьмой житель стал жертвой убийства, изнасилования, грабежа или нападения. «Что бы вам ни потребовалось и чего бы вы ни пожелали занять у соседей, все равно вам придется подождать до утра», — объясняет Уотерс. Всю ночь она караулит свою квартиру. «Иногда я засыпаю на часок, а потом опять просыпаюсь, — говорит она, — и до утра хожу по квартире, прислушиваясь. Я так боюсь, что кто- нибудь сможет войти к нам! Я не знаю, что бы я сделала, если бы кто-нибудь вошел». Утром она не позволяет своей двенадцатилетней дочери выходить из квартиры до девяти часов, когда открываются двери близлежащей школы, и провожает ее туда.
Такая же гнетущая атмосфера царит и в гетто многих других городов. «Больно глядеть на то, чем стал наш город», — вздыхает 70-летняя жительница Гарлема, недавно подвергшаяся нападению.
Даже зажиточные негры, живущие в охраняемых полицией районах, где обитают люди среднего класса, не находят себе покоя. «Я живу теперь в постоянном страхе», — говорит госпожа Леннон Хэррис, муж которой истратил тысячу долларов на укрепление их дома в Мемфисе после того, как их обокрали на 3800 долларов.
Особенно тревожит многих американцев — и черных, и белых — рост преступности и насилия в школах. Проблема эта не нова, но в последнее время она приняла драматический характер, и школьные власти во многих больших городах сейчас более, чем когда-либо, беспокоятся об элементарной безопасности учителей и учеников. Осенью 1972 года за шестнадцать дней по крайней мере четырнадцать нью-йоркских учителей были ограблены или подверглись нападению в школе.
Под давлением родителей и учителей Управление школами Нью-Йорка ассигновало шесть миллионов долларов для создания небольшой армии: 600 человек будут охранять средние школы и еще 1200 человек — городские начальные школы. В Лос-Анджелесе серия краж, драк с применением холодного оружия и бандитских перестрелок заставила мэра города Сэма Уорти потребовать денег из федеральных фондов для того, чтобы усилить оборону четырнадцати школ (Лос-Анджелес уже тратит около трех тысяч долларов на каждую школу для оплаты специальной охраны). В Хьюстоне также усиливают охрану школ и подумывают о введении пропусков, чтобы не пускать в помещение посторонних. А в Комптоне — городе с самым высоким уровнем преступности в Южной Калифорнии — родители даже предложили использовать особые детекторы, для того чтобы помочь школьной вооруженной охране обнаруживать оружие, которое носят многие учащиеся.
Аналогичные проблемы существуют во многих студенческих городках. В некогда спокойном городке Гарвардского университета ныне совершается около тридцати краж и пять-шесть нападений в месяц. Студенты и преподаватели считают опасным слишком долго задерживаться в библиотеке или в оффисе, и университет вынужден прекратить доступ во многие жилые корпуса, которые ранее были открыты для посетителей.
Некоторые улицы в городах стали похожи на тюремные дворы со своими зарешеченными витринами магазинов. Деловой день кончается точно с заходом солнца. «Я не позволяю входить в магазин более чем двоим покупателям сразу», — говорит Уилл Клэкстон, владелец ювелирного магазина в Северной Филадельфии. И все же Клэкстон не чувствует себя в безопасности: он носит пуленепроницаемый жилет.
Для большого бизнеса проблема еще более сложна. Нью-Йоркская телефонная компания пересмотрела график работы своих служащих в опасных районах таким образом, чтобы они могли ходить на работу и с работы группами. Она также разработала наиболее безопасные маршруты для них и обеспечивает около трехсот «эскортов».
Корпорация «Эйвон продактс инкорпорейтед» вызвала консультанта по вопросам безопасности, с тем чтобы он спланировал новое двадцатиэтажное здание компании в Манхэттене — расположение дверей и коридоров, план патрулирования для частной охраны и систему безопасности, вспыхивающий огоньками контрольный центр которой напоминает пульт управления «Аполлона-17».
Новый подъем всеобщего стремления к безопасности породил бурно расцветающую промышленность самозащиты. Численность детективов из частной охраны и «специальной полиции», работающей по коммерческим контрактам, уже превысила число регулярной полиции в Сан-Франциско и Детройте. Осторожный пешеход может приобрести в магазинах множество защитных средств, как разрешенных законом, так и запрещенных им: свистки, ручные сирены, тяжелые трости, карандаши со слезоточивым газом, пульверизаторы с различными веществами. Бывший служащий ФБР Мильтон Ф. Аллен продает владельцам магазинов в Атланте флаконы со своим патентованным «раствором против грабежей»; они устанавливаются в кассе и во время грабежа легко разбиваются; украденные деньги пропитываются тошнотворным запахом, и вору будет трудно их сплавить: его сразу же схватят.
Новейшие приспособления для охраны дома стоят от трехсот до нескольких тысяч долларов. «Наш бизнес быстро развивается, — говорит вашингтонский управляющий специализировавшейся на этом деле фирмы Роллинза, которая имеет шестнадцать отделений по всей стране и планирует открыть еще пятьдесят в следующем году. — Наша сложная оборонительная система включает в себя миниатюрные радиопередатчики, помещенные на всех дверях pi окнах дома. Когда вор проникает в дом, они включаются, воет сирена, вспыхивают прожекторы и сигнал поступает в местное отделение компании, откуда он передается в полицию». «Система даже может подогреть для полицейских кофе, когда они прибудут», — заявляет представитель фирмы Роллинза.
В Атланте, как и повсюду, владельцы фирм, производящих сигнальные устройства против грабежей, хозяева питомников, выращивающих сторожевых собак (500 долларов — цена дрессированной немецкой овчарки), заполняют страницы газет устрашающей рекламой и следят за ежедневными отчетами о преступлениях.
В то время как страх перед преступлениями может загнать многих людей в хорошо защищенные норы, он побуждает других к действию. Полиция отдает должное эффективной службе групп самообороны, охвативших несметное число граждан, которые действуют по всей стране, — от групп, патрулирующих негритянские районы Вашингтона, до мамаш в оранжевых плащах из группы защиты детей в Ист-сайде Манхэттена и до группы, состоящей из тринадцати отцов, в техасском городе Клиар-лейк, — они организовали «самодеятельную» роту, члены которой недавно прошли 120-часовой полицейский курс для получения официального удостоверения на право ношения оружия.
Наряду с усилением действий добровольцев усиливается деятельность полиции. Города увеличивают свои полицейские силы. Создано новое сложное оборудование. В Денвере, Нью-Йорке и Вашингтоне, а также в других городах ведутся эксперименты с электронно-вычислительными машинами, которые, анализируя городские преступления, указывают, куда следует направить дополнительные силы.
Полиция Атланты выяснила, что вертолеты, оборудованные прожекторами мощностью в два миллиона ватт, могут сократить число ночных ограблений в определенном районе на тридцать процентов. В Вашингтоне тоже применяются вертолеты, и сейчас там готовятся написать номера домов на крышах, с тем чтобы с воздуха можно было быстрее определить место преступления.
В Нью-Йорке «вертикальные патрули» контролируют теперь лифты отелей, многоэтажных жилых домов. Вновь входит в моду конная полиция; в тридцати семи городах сейчас можно увидеть полицейских на лошадях: лошади дешевле, чем патрульные машины, и всадники больше пугают уличных преступников.
И почти повсюду полиция широко пользуется штатской одеждой и гримом: полицейские появляются то
